Точка (СИ)

— Достаточно. Так вот, если бы я за миску каши и место в комнате и в постели стал требовать с тебя интимных услуг, то, поверь, очень скоро я превратился бы в подобие твоего Грегана или кого похуже. Понимаешь? И лечить бесплатно я тоже перестал бы. Считал бы марки и складывал их под матрас. И Баля сдал бы вместе с тобой санитарной службе, считая, между прочим, что оказываю и ему, и тебе неоценимую услугу. Когда по минутной слабости или исходя из обстоятельств ты делаешь то, что вызывает внутреннее сопротивление, получается, ты всегда отступаешься от самого себя, теряешь что-то важное, что-то, что потом вряд ли получится восстановить. Так-то вот.

Омнибус повернул на Боннхаум-штросс.

— Просто такие люди, как ты, редко встречаются, — сказала Стеф. — Если ты, конечно, не извращенец. Извращенцы, знаешь, тоже разные бывают. Иногда совсем безобидные. Ты вот у меня — третий. Нет, — мотнула головой она. — Четвертый.

Прозвучало настолько двусмысленно, что Искин улыбнулся.

— Все-таки расскажи про Грегана.

— А что Греган? Кэти вернулась, и Греган сказал, что я следующая. В том смысле, что вечером состоится мое торжественное посвящение. Ну, ты понял.

— Я понял, — сказал Искин.

— Вот, — сказала Стеф. — Меня заперли, но я сбежала.

— Заперли?

— Ну, не совсем. Я же еще должна была работать. Что им деньги-то терять? Семьдесят пфеннингов, ой, грошей с каждой марки! То есть, семь марок с десяти! Прикинь? Греган паспорт и фолькс-карту сразу отнял. Понятно, что даже с клиентом я без них никуда не уеду. Чтобы за какую-то девчонку без документов вписаться, это надо совсем дурачком быть.

— Как Баль?

— Пф-фы! — фыркнула Стеф.

— Значит, как я? — спросил Искин.

— Ну, почти. — Лицо девушки стало задумчивым. — Но я бы с тобой все равно не осталась. Если только на месяц или на два. Ты добрый, но какой-то… Как заевший механизм. Проржавевший. Ты бы к морю не поехал. А мне хочется к морю.

Интересно, подумал Искин, проржавевший механизм. И поглядел в окно.

Омнибус делал поворот, за которым, через триста метров, ему предстояло выходить. Штильплац-штросс. Многогранными сине-стальными кристаллами на фоне белесого неба посверкивали башни делового района.

— Знаешь, — сказал Искин, — ты чересчур наблюдательна. Здесь мы расстанемся.

Он поднялся и, ухватившись за поручень, двинулся к передней двери.

— Эй! А я? — крикнула Стеф.

Мальчишки оглянулись на нее.

— Выйдешь, где хочешь. Омнибус делает кольцо, — сказал Искин.

— А когда вас ждать?

Искин вздохнул, ощущая, как заинтересованно смотрит на него в зеркало заднего вида губастый водитель. Думает, наверное, о нем, как о старом козле, подцепившем бедную девчонку из карантинного квартала.

А, может, думает, как ему повезло — молодая, симпатичная, готовая на все ради нескольких марок.

— По-моему, мы ни о чем таком не договаривались.

— А утром за завтраком?

Искин закашлялся.

— Штиль-плац-штросс, — объявил водитель.

Двери с шипением открылись.

— Жди меня после шести, — сказал Искин.

И вышел.

Весь короткий путь до Декстра-гассе, небольшого ответвления от Штиль-плац-штросс, он мысленно прогонял утренние события через собственный параноидальный детектор. Баль ладно, Баль сам по себе ходячее недоразумение. Но девчонка. Стеф. Стефания.

Зачем ей я? Случайно ли она появилась в моей жизни? Ах, если предполагать, что хайматшутц каким-то образом определили его местонахождение…

Искин раскланялся со знакомым парикмахером.

Хорошо, хорошо. Допустим. Скорее всего, здесь, в карантинной зоне, их возможности сильно ограничены. Или они не уверены, что я — это я. Я довольно сильно изменил внешность после побега. Поэтому они хотят убедиться…

А потом?

Задумавшись, Искин метров на пятьдесят прошел нужный дом, чего с ним никогда не было, и в раздражении вернулся назад, но присел за вынесенный на улицу столик от маленького углового кафе «Кронпринц Фердинанд». Он решил, что необходимо привести себя в порядок. Иначе он не сможет сосредоточится на деле.

— Что будете заказывать? — возник перед ним молодой парень-официант.

— Воды, — сказал Искин, натянуто улыбнувшись.

— Всего-то?

— Газированной.

Парень кивнул (клиент всегда прав), предъявив идеальный пробор в коротком поклоне, и удалился. Через десять секунд он появился снова, поставил на картонный кружок высокий стакан, полный на две трети, и сразу взял плату. Пол-марки.

Искин отпил.

Вода защипала язык. Почему он попросил газированную? — неприятно удивился он. Никогда не любил. Нет, утро однозначно выбило его из колеи. Искин покрутил стакан. Многочисленные пузырьки воздуха, облепившие его стенки, по одному, по два устремлялись к поверхности.

Итак, Стеф.

Первое: странности реакции. Когда? Когда он спросил, где она подхватила юниты. Ведь глупо. Что это за мычание? Синдромы опознала, а когда привили, забыла. Хотя уж в хайматшутц изобрели бы более правдоподобную версию. Но не факт, что она не вызвала бы больше подозрений. Может, плюнули на лакуны и рассудили, что, чем запутанней, тем лучше? Говори, девочка, что в голову взбредет.

Надо же, секстази вместо юнитов!