Точка сингулярности

В жаркой арабской ночи я зябко поежился от такой постановки вопроса. Потом решительно заявил про себя с пьяной лихостью: «Черта-с-два я буду слушаться твоего приказа, Леня! Черта-с-два!» И сказал в полушутку:

— Понял тебя. Прием.

— А у меня все, — невинным голоском отозвался Тополь.

— Тогда я скажу.

Я вдруг вспомнил, о чем хотелось сообщить. Или мне так показалось, что вспомнил:

— Леня, я тут подумал и сообразил: все случится именно завтра.

— Почему так думаешь?! — спросил он быстро и испуганно.

— Никакой мистики — только логика. Потому что в день отъезда дела не делаются. А сегодня уже поздно и пьяные все.

Пьяными были далеко не все, но и я сам, и предполагаемый фигурант действительно несколько потеряли рабочую форму.

Черт меня дернул добавить ещё одну фразу:

— Работать уже невозможно в такое время, Леня! Пора подмыться, трахнуть кого-нибудь и спать.

— Ясень, — проговорил Вайсберг с укоризною, — у нас слишком мало времени, и связь дорого стоит… Вот черт! И почему все время приходится работать с алкоголиками?..

Последняя фраза, похоже, предназначалась уже не мне, просто ошарашенный моими идиотскими словами Тополь не сразу разорвал свою дорогостоящую связь. Однако на берегу, как я понял, общаться по телефону нам уже не полагалось. Может, это опять придумал Шактивенанда со своими мистическими прозрениями. А может, старый контрразведчик Леня Вайсберг элементарно подстраховывался шумом движка.

Вернувшись в отель, я ещё застал всю компанию в номере у Роберта. Мы выпили по рюмочке на сон грядущий и по моему совету быстро разошлись, ведь наутро предстоял особо ранний подъем. Поэтому в душ-то мы, конечно, сходили — без этого в эмиратской жаре никак нельзя, — а вот трахать мне, разумеется, было некого — сразу лег спать. Только сон никак не шел. Я все ворочался и ворочался.

И что это я такое брякнул Тополю насчет завтрашнего дня? Откуда оно вообще вылезло? На завтра была у нас запланирована дальняя экскурсия на целый день с обедом в другом отеле, в другом эмирате, аж на берегу Оманского залива. Придумал все это Паша (нота бене!), ещё три дня назад, а поддержали все — и завзятые путешественники с одной женой на двоих, и любители фотосъемки Борзятниковы и даже спокойный, как танк, и безучастный ко всему внешнему Мыгин со своей взбалмошной Наташкой.

Белка давно спала, уткнувшись мне в плечо, а я лежал и почему-то именно теперь вспоминал ещё один многозначительный эпизод из серии «угадай фигуранта».

Был пятый день, то есть вчера. Между обедом и ужином по магазинам народ уже почти не бегал. Кто спал, кто читал, кто телевизор смотрел. Между прочим, все ящики в отеле, начиная с самого большого, установленного внизу в холле, настроены были на «ОРТ», при желании и некотором упорстве удавалось и другие российские каналы поймать. И я уж совсем было занялся настройкой телевизора, да вдруг вспомнил, что оставил свою пачку сигарет в номере у Мыгина. Курево в Эмиратах — тоже ценность, его просто так не бросают, ну я и спустился на этаж. Постучал.

— Ал-ле! Войдите, — проворковала Наташка.

Игоря в комнате не было, а бизнесменша Крутова лежала в одних трусиках на постели попкой кверху и повернув ко мне свою золотоволосую головку попросила:

— Не помажешь мне спину? Игорь слинял куда-то.

— Вообще-то я за сигаретами зашел, но давай.

Я пожал плечами: глупо было изображать из себя стеснительного мальчика.

А кожа у Наташки и впрямь была очень нежной, очень белой, без всяких хитрых кремов с такой кожей и загорать-то нельзя. Но загорать она любила. И очень любила, когда её мажут кремом горячие сильные мужские руки, я это чувствовал, её спина реагировала на каждое касание, ещё чуть-чуть и стонать начнет. И я поймал себя на том, что уже давно не мажу её, а просто глажу и получаю от этого вполне конкретное удовольствие.

— Вроде все, — сказал я как можно равнодушнее.

— Ну и как? Тебе понравилось?

Она ещё раз повернула голову и с откровенной улыбкой так долго рассматривала мои шорты, что я бы не удивился, если б за этим бесстыжим взглядом последовала такая же наглая ладошка.

— Это тебе должно было понравиться, — отпарировал я. — Можно идти?

— А животик? — капризно вопросила Наташка, немедленно переворачиваясь на спину.

И я не мог не отметить, как напряженно топорщатся её отвердевшие соски.

— А животик ты и сама можешь, — рубанул я с плеча.

Что за бордель?! Что за перекрестное опыление? Я совершенно не планировал поиметь всех девок в нашей группе, хотя, если честно, в отличие от Алины, Наташка нравилась мне чисто внешне. Стройная, изящная блондинка со спортивной фигурой, смешливые глаза, носик кнопочкой и большой хищный рот с пухлыми губами. Не красавица, но о-очень сексапильна!

— До животика ручки достают, — счел я необходимым пояснить, так как Наташка явно не ожидала столь резкого отказа и растерялась.

— Фи, какой ты противный! — нашла она, наконец, нужный тон.

— Я не противный. Я просто очень деловой. Прагматик я. А ты меня трахнуть, что ли, хочешь?

— Фи! Да ты ещё и грубиян. Я просто прошу помазать меня кремом вот здесь! — она взмахнула лапкой чуть ниже груди.