Точка сингулярности

Однако наша команда проявила традиционное единодушие. Скидывались семьями, поэтому с каждой получилось по двадцатнику. Пашу объединили в одну семью с Витьком. Забавные все-таки ребята — эти челноки!

Город Фуджайру мы видели только издалека с объездной дороги, а дальше начался дивный участок пути вдоль берега Индийского океана, пронзительно изумрудного в этот немного облачный день. Шоссе петляло, местами изображая настоящий серпантин, но скорость все равно была сто двадцать, если не сто тридцать — дух захватывало на поворотах, — и наконец, из-за очередной скалы вынырнул красавец Кхор-Факкан — жемчужина побережья. Кажется, в нем вообще нет отелей классом ниже четырех звездочек. А выше, между прочим, тоже нет, потому как по международным правилам там, где спиртного не подают, пятая звездочка не присваивается, а в Шардже со спиртным абсолютно глухо, вплоть до того, что полиция имеет право останавливать машины и проверять багажники. Обнаружат — конфискуют и, в лучшем случае, наложат огромный штраф. А в худшем — вообще загремишь в тюрьму и просидишь там сколько-то дней, будь ты хоть дипломатом. Просидишь, пока будет тянуться судебное разбирательство. Да, могут потом выпустить под залог, но сумму назовут астрономическую. У граждан ОАЭ, одной из богатейших стран мира, свои представления о деньгах — у них каждый народившийся араб получает от государства девятьсот тысяч(!) долларов просто за то, что он родился. А в чужой монастырь со своим уставом не ходят. О пунктах этого устава, предупреждают, кстати, заранее, и в турфирмах, и в дипломатических ведомствах, и на границе.

Короче, не пить сюда приезжают, а просто культурно отдыхать и поправлять здоровье. Но некоторые, такие, как я и Гольдштейн, приезжают в эти райские места совсем с другими целями.

Я вдруг вспомнил Гагру, этот тоже волшебно красивый край. Но думаю, в девяносто третьем расчетчики артиллерийских дивизионов, как с грузинской, так и с абхазской стороны, не слишком отвлекались на красоты. Расстояние от полосы прибоя до железки было для них важнее, чем цвет морской воды на закате; а на чердаке ресторана «Гагрипш», аккурат под часами, стоял крупнокалиберный пулемет, и чудесные мохнатые пальмы годились разве что в качестве ориентиров, сужающих сектор обстрела.

Здесь в Кхор-Факкане, я чувствовал себя не влюбленным на отдыхе, а боевым офицером на рекогносцировке. Мигающая красная точка не отпускала меня. Она теперь мерещилась повсюду, словно прожгла мою сетчатку и выбрала себе постоянным местом жительства глазное дно. И я, как только глянул на этот сказочный излом береговой линии, на эту гору, со взбегающей по склону дорогой, на этот замок на самой вершине, на коралловые рифы, торчащие из океана — я сразу себе сказал, я поклялся: «Ну, Лев Толстой, вот только избавишься от проклятого лазерного зайчика в глазу и — е.б.ж.! — приедешь сюда ещё раз, как белый человек, с женой и лучше даже без Андрюшки!»

Клятвы, данные в такие минуты, никогда не выполняются после.

А порядок действия по программе экскурсии оказался несколько странным. Полагалось вначале идти в ресторан, где количество холодных закусок, горячих блюд и особенно десертов впечатляло даже таких искушенных граждан, как изрядно поездивший по свету Гольдштейн или респектабельное семейство Разгоновых-Малиных. Все это гастрономическое изобилие провоцировало на неуемное обжорство даже без всякой выпивки, но не стоило забывать, что впереди купание в море, подводное плавание, водяные мотоциклы, широкий выбор других спортивных развлечений, а к тому же у некоторых… Ах, как хотелось верить Шактивенанде, мол, грубая сила в точке сингулярности ничего не решает, однако инструкции Тополя всегда ближе к жизни, и верить им было намного легче, а значит, стрельба и мордобой все же не исключались.

А знаете ли вы, например, что профессиональные телохранители перед тем, как заступить на дежурство, минимум полсуток ничего не едят и даже не пьют? В общем, всякой вкуснятины я попробовал так, символически, объясняя это давешней причиной, живот, мол, дурит от непривычной пищи. А Гольдштейн, который сидел с нами за одним столом и ел тоже более чем скромно, не придумал в ответ ничего лучше примитивной фразы:

— Совсем аппетит пропал, наверно, разучился кушать без водки.

И вымученно хохотнул.

Напряжение росло.

После обеда вышли покурить, сели в шезлонги под тентами. Несчетное количество поглощенных пирожных не помешало Андрюшке тут же бултыхнуться в бассейн и барахтаться там с резвостью молодого дельфина. А обнаружив в голубой воде ещё двух таких же «китообразных» — мальчика и девочку лет двенадцати, да ещё говорящих по-немецки — сынуля вообще пришел в полный восторг. Его не стало, это был лучший вариант для меня. Сумка с телефоном, оружием и аппаратурой лежала тут же, у меня под ногами, но я был вынужден раздеться до трусов, чтобы соответствовать погоде и окружающим. Подошел Паша:

— Как насчет тенниса?

— Сразу после еды? Я — пас. И вообще, теннис — это вот, к Ольге.