Точка сингулярности

— Наташка, хитрюга! Да я могу тебя помазать даже вот здесь…

И я показал, где именно, целомудренно не запуская ладонь в трусики, а положив её сверху, однако без всякой робости подвигав туда-сюда.

— Только не сегодня. Ладно?

Она не отбросила мою руку и не ударила по щеке, но и к себе не потянула. Наташка, по-моему, просто оторопела. Видимо, так с нею ещё ни разу не поступали. И она молча позволила мне уйти. А я, играя свою роль до конца, не только не забыл про сигареты, но и заглянул при ней в пачку, с понтом, проверяя, много ли у меня расстреляли.

Весь следующий день, то есть сегодня, и в отеле, и в аква-парке, Наташка внимательно приглядывалась ко мне, а когда перехватывала ответные долгие взгляды — я иногда награждал её такими — сразу как бы невзначай принимала соблазнительные позы. Это было смешно и трогательно. И все шло как-то мимо Белки. Жена не видела, не обращала внимания, и тем сильнее забавляла меня эта новая игра, каким-то странным (мистическим?) образом связанная с намеченным на завтра убийством и разрешением всех проблем, влекущим за собой массовое впадение в эту — как ее? — рамаяну, или прану, или нирвану, да, — прости, Господи! — хоть просто в ванну…

Я лежал и думал о том, как бы мне привязать к завтрашнему дню магическое число восемьдесят два. Но восьмерка была скользкой, как надувной двухместный пластиковый круг, и постоянно выскальзывала, оставалась одна лишь двойка, изогнувшаяся прекрасным лебедем. Двойка, дубль, тандем, этакая крепкая семейная пара. Или осевая симметрия, отражение в зеркале. Или — единство и борьба противоположностей: инь — ян. Две несовместимых стихии — мужская и женская. Два напрягшихся Наташкиных соска, две ягодицы, две губы, две ноги… Две руки, два глаза, два ствола. Две роли, две ипостаси, два пути.

Две равных возможности: стрелять на поражение или не стрелять…

Глава десятая. Точка, точка, запятая

— Обратите внимание, мы едем сейчас через самую настоящую аравийскую пустыню, пусть вас не смущает эта зелень до горизонта во все стороны. В зимние месяцы пустыня всегда цветет, а летом здесь будут бушевать песчаные бури… А теперь посмотрите направо. Видите? Там движется целый караван верблюдов. К этим животным в арабских странах совершенно особенное отношение, о них можно рассказывать долго…

Нашим экскурсоводом была симпатичная девушка Галя лет двадцати пяти, живущая в Эмиратах уже третий год. Муж её работал в российском посольстве, а Галя выучила арабский язык (английский был у неё ещё с Москвы) и теперь стала одной из высокооплачиваемых сотрудниц большой туристической компании. Рассказывала девушка и впрямь хорошо, даже Рюшик слушал, открывши рот, и только успевал поворачиваться со своей камерой четко следуя при съемке советам Гали.

Но я-то воспринимал экскурсоводшу в четверть уха. У меня и без роли верблюдов в арабской культуре было о чем подумать.

Встать пришлось едва ли не на рассвете и, сбегав к тайнику, изучать на экране монитора исправленный и дополненный вариант карты северо-восточной оконечности Аравийского полуострова. До боли знакомые лазерные зайчики накрывали теперь только Фуджайру, Кхор-Факкан, крошечный городок Аль Ардийа на границе с анклавом султаната Оман и наконец Диббу, относящуюся то ли к Шардже, то ли уже к Рас-аль-Кхайме — у них как-то не принято между эмиратами границы прорисовывать. Насколько я знал, по планам мы должны были побывать только в одном из этих мест, Значит, все и должно было случиться с наибольшей вероятностью именно в Кхор-Факкане. Если бы ещё знать, что именно!..

Боже, как мне все это надоело! Но главное, на этот раз Тополь велел держать трубку космической связи под рукой в постоянно включенном состоянии и, более того, как только он, Верба или Кедр выходят со мною на связь, мне надлежало тут же вставлять в ухо специальный динамик, а в лацкан втыкать микрофон. Шарик в ухе комфорта, конечно, не добавляет, но что поделать, если руки мои должны быть свободны? Вот такие бублики пережаренные, как говорит Кедр.

В общем, мы с Пашей (он тоже выглядел весьма задумчивым) ехали навстречу концу света, и каждый по-своему рассчитывал его избежать. А у всех других настроение было прекрасное. Витёк без устали изводил сто двадцать пятую по счету кассету, Боря с удовлетворением отмечал, что в этих краях ещё не бывал, да и остальные не без интереса пялились в окна — и на бескрайнюю пустыню, и на взрывающиеся буйной зеленью оазисы, и на города с белеющими тут и там минаретами, и на красивые медно-красные горы, внезапно сменившие однообразный пустынный пейзаж.