Точка возврата

— Это Варвара Сидорова, — начал Мафусаил — Владимир Васильевич изуродовал ей лицо зажженной свечой и велел обрить голову за «недобрый» взгляд. А месяц назад граф до смерти засек девятилетнего мальчугана, только за то, что он слишком громко резвился. Садясь хлебать свои любимые щи из баранины, Волков заставляет тут же при себе пороть кухарку все время, пока продолжается обед. Женщину избивают не за плохо приготовленную пищу, а ради удовольствия графа. Крики поварихи усиливают аппетит и придают радость застолью. Жене своего дворового Волков велел грудью выкармливать трех щенят. Муж этой женщины не вынес такого издевательства и утопил хозяйских псов, за что ему, по приказу графа жгли ноги, поставив босиком на раскаленные угли. При появлении Волкова на крестьян нападает панический ужас, никто не знает, что у него на уме. Если он зол, сечет с досады, весел — бьет для потехи.

— Неужели на него нет управы? Почему его никто не накажет? Для таких есть место — тюрьма! — я впервые столкнулся с такой жестокостью, и мне было очень жаль несчастные семьи.

— Дима, здесь он царь и Бог! Ты, должно быть, плохо знаком с устоями этих времен?

— Сказать по правде, почти не знаком, я мало интересовался историей.

— Очень жаль, в истории — мудрость и опыт, в ней — все ошибки и достижения человечества от начала времен. Не зная прошлого, сложно строить будущее. Но у нас нет времени восполнять твои пробелы в знаниях. Мы здесь не за этим. Сегодня ты станешь свидетелем страшных событий, а для Волкова — это самый обычный день. И твое главное открытие еще впереди.

— Мафусаил, ты говоришь загадками. — цель нашего путешествия в прошлое все еще была мне не ясна.

— Просто, я не хочу торопить события. Прежде чем мы снова присоединимся к Волкову, давай посетим церковный погост.

— А что это?

— Это кладбище с прилегающей церковью.

— Мафусаил, я ненавижу кладбища! Избавь меня от этого жуткого места!

— Странный ты, Дима, еще совсем недавно ты стремился поскорее там оказаться. Причем не на поверхности, а сразу под землей.

— Когда я бросился под машину, то меньше всего думал о том, где будет мое тело, я стремился к покою души. Я знаю, что рано или поздно последним пристанищем для каждого человека становится могила, и как бы ее не украсили — это единственное, что от нас остается. Пустому сосуду все равно, где быть. Но пока я был жив, я избегал появляться в городе мертвецов.

— Ничего не поделать, нам нужно там побывать. Мафусаил был непреклонен, и против моей воли перенес меня к упокоенным. Перед моими глазами было множество деревянных крестов, которые, словно руки, охраняли чьи — то тайны. Возле каждой могилы были люди: кто — то стоял, кто — то сидел, обхватив колени руками. Одна, совсем молодая девушка обняла крест и смотрела вдаль.

Мне сделалось нехорошо, как в тот день, когда похоронили отца и мать. И все эти люди тоже кого — то потеряли и не могут смириться с утратой, у каждого в глазах боль.

— Мафусаил, не правда ли удивительно, что у всех умерших посетители?

— Это не гости. Каждый из них тут нашел покой…

— Хочешь сказать…

— Именно. Все они — мертвы. И большая часть из них ушли совсем молодыми. В этом заслуга Волкова. Истязания, насилие стали причиной их смертей.

— Чудовищно!

В следующую минуту я не на шутку испугался: взгляд девушки, обнимающей крест обратился ко мне. От милого лица не осталось и следа — теперь оно являло страшную гримасу. Худой скрюченный палец указывал в мою сторону. До меня долетел ее голос:

— Он здесь, душегуб среди нас!

В тот же миг все мертвецы уставились на меня. Я почувствовал их ненависть и гнев. Страх буквально пригвоздил меня к земле. Я понял, что мне конец. Непонятно за что, мертвецы, надвигающиеся на нас, были готовы меня растерзать. Мафусаил закрыл меня собой и унес подальше от зловещего места.

— Что это было? — ко мне вернулась способность говорить, как только я почувствовал себя в безопасности.

— Твое прошлое, мой мальчик.

— Пожалуйста, объясни мне все! Я ничего не понимаю!

— Совсем скоро, Дима. Осталось совсем немного, и ты все узнаешь.

Ох, уж эти тайны. Я понимал, что расспрашивать бессмысленно. Пока Ангел сам того не пожелает, не расскажет ничего. такой вот у меня упертый Хранитель.

Мы снова оказались рядом с графом. Он направился к величественному зданию желтого цвета с белыми колоннами, нам оставалось последовать за ним. Всю дорогу я говорил все, что думал об этом изверге, только он меня не слышал. Едва переступив порог здания, я понял, что нахожусь в театре. Театр был собственностью графа, равно, как и его актеры.

Что уж тут говорить, Волков был сказочно богат! Храм искусства был великолепен не только снаружи, но и внутри: красиво расписанные стены, тяжелые бархатные портьеры и искусно выполненный портрет хозяина были свидетельствами роскоши и вкуса.

Зрительный зал мог бы вместить человек двести, но сейчас их было не более пятидесяти.

Зрители — люди разных возрастов и, судя по одежде, большого достатка. Мафусаил рассказал, что они — гости графа: помещичьи семьи со всей округи.

— Здесь Волков «угощает» гостей искусством — пояснил Ангел.