Точка замерзания крови

– Кажется, нас отпустили? – с заметной радостью спросил Эд и посмотрел на часы. – Если так, то я успею позвонить!

– Отпустили? – недоверчиво переспросил я, рассматривая темные пятна на платке.

– Кто ж, в таком случае, запустил машину?

– Это могли сделать техники с "Мира"… Но в любом случае нам повезло больше, чем женщинам, – ответил я и в сердцах врезал кулаком по жестяному борту вагона.

– Кажется, вас что-то угнетает? – сказал Эд, обнимая и прижимая к себе Машу. – А у меня, честно сказать, гора с плеч свалилась.

– Эта немецкая девушка… – спросила Ирэн, доставая расческу и разгребая спутавшуюся копну волос. – Вы в самом деле ее переводчик?

– Я не только переводчик, но и гид. Но сейчас это уже не имеет никакого значения.

Бедная Мэд, подумал я. Старик Гельмут, наверное, еще ничего не знает.

– Я хочу йогурта и окорочков, – жалобно промяукало из-под руки Эда юное создание.

– Все будет! – возбужденно заверил Эд и сделал широкий жест рукой. – Слушай меня, и у тебя будет все.

– А этот молодой человек, – сказала Ирэн. – Он молодец, да?

Эд осторожно пожал плечами и состроил гримасу:

– Что-то здесь не то, – сказал он. – Не та игра… Не нравится мне этот тип.

– Этот тип, между прочим, – угрюмо заметил я, – сделал то, что должны были сделать вы.

Эд моментально убрал руку с плеча девушки и сунул ее в карман комбеза.

– Вы вздумали читать мне мораль? Вы моралист?

– Вряд ли, – честно признался я.

– Да будет вам известно, что это был мой тонкий и точный расчет. Если бы я, уподобляясь тому глупому гражданину, поменялся с Машей местами, она бы пропала без меня. Она, в самом деле, совсем еще ребенок! Вы только взгляните на нее!

– А ты пошел бы в заложники вместо меня? – кокетливо спросила Ирэн мужа.

Власов, чтобы не ставить Эда в неловкое положение, широко улыбнулся, превратил глаза в тонкие щелочки и дипломатично ответил:

– Я бы тоже сделал точный и тонкий расчет.

– Интересно бы знать, – нахмурившись, произнес Эд, глядя в на снежный хаос, – а как мы отправимся вниз с "Кругозора"?

– Будем надеяться, что там нас встретят…

Ирэн не договорила. Как раз в этот момент вагон резко остановился, и Эд с Машей повалились на чету, сталкивая на пол Ирэн. Дима единственный из них избежал падения, потому как успел дотянуться до верхнего поручня. Я сидел на скамье и едва опять не припечатался к стеклу своим разбитым носом.

– Что такое?! Почему застряли? Авария?! – кудахтала Ирэн.

Эд, пружинисто вскочив на ноги, подлетел к окну и с деловым видом профессионала стал крутить головой, пытаясь что-то разглядеть под вагоном и над ним.

– Должно быть, прервалась подача электроэнергии, – предположил он.

– О-о-о! – простонала Маша. – А это надолго? Я хочу кушать. У меня уже животик сводит, и скоро начнутся голодные обмороки.

– Да что ты мне про свой глупый животик! – оборвал ее Эд. – Одно на уме! У меня снова срывается звонок, а ты думаешь только о своих окорочках!

– Не о своих, – поправила Маша. – А о куриных.

– Не волнуйтесь, – стал утешать Эда Власов. – Сейчас поедем. Минута-другая – и все. О нас помнят и заботятся власти… Что с тобой?

Ирэн, бледнея, опустилась на скамейку рядом со мной.

– Кажется, меня укачало.

Вагон раскачивался, как лодка в шторм. Ветер, напарываясь на трос, выл стаей волков и с легкостью раскачивал люльку, повисшую в пятидесяти метрах над землей. Амплитуда колебаний возрастала с каждой минутой; трос вместе с вагоном хлыстом уходил вверх, замирал на мгновение, а затем гигантской дугой начинал падать вниз. Мы хватались за поручни, удерживая невесомые тела на скамье. Несколько раз где-то недалеко оглушительно громыхнул гром. Маша стала поскуливать, но делала она это не столько из-за страха, сколько ради поддержания имиджа нежного и кроткого существа. Эд крепко припечатался темечком о потолок вагона, но не мог даже погладить свою шишку, потому как обеими руками держался за поручни. Ирэн стало совсем плохо. Она икала и всхлипывала, и ее круглые глаза, как рюмки водкой, были наполнены слезами. Дима пока еще улыбался, кряхтел и ухал, отрываясь ногами от пола и с грохотом опускаясь на него, словно веселился на качели, подмигивал мне и урывками гладил по голове жену.

Я не разделял оптимизма Власова. Остановка вагона на большой высоте, при сильном ветре и в той ситуации, в которой мы увязли, ничего хорошего не обещала. Вагон в любую минуту могло сорвать с каната, и тогда он стал бы для всех нас братской могилой.

– Как вы думаете, это долго будет продолжаться? – сдержанно спросил Эд, поглядывая на позеленевшую Ирэн. Он боялся стать похожим на нее. Здесь, в этой подвешенной на тросе бочке, ему намного труднее было скрывать от Маши свои недостатки и слабости, а Маше – труднее казаться хрупкой девочкой, нуждающейся в защите.

– Боюсь, что долго, – ответил я.

– Продержимся! – с легкомысленной уверенностью сказал Власов. – Поболтаемся малость и покатимся вниз.

– Сколько это – малость? – простонала Ирэн. – Меня сейчас стошнит.