Точки пересечения. Завещание

Ой-люли, ой-люлй, у меня, Марины,
Губы алы от любви, словно от малины..

— Вот так… алогубая, — улыбнулся Антон. — На следующий день утром мы встретились на птицеферме и, когда я начал расспрашивать о женихе-заочнике, ты ядовито подковырнула: «Не иначе, вашей маме невестка потребовалась?»

Марина положила поверх руки Антона свою теплую руку:

— Не обижайся за ту подковырку. Я ведь тогда совсем глупышкой была, а ты мне показался очень строгим. Не обижаешься?

— Нет, я не обидчивый.

— Спасибо. Ох, как быстро летит время… Это ж только подумать: десять лет промелькнуло!

Зорькина внезапно оглянулась. Перехватив ее взгляд, Антон шутливо спросил:

— Боишься, но подглядывает ли тетя Броня Паутова, чтобы не прозевать нашу свадьбу?

— Пусть подглядывает, мы из детского возраста выросли. Правда?

— Правда. Может, нам на самом деле пора подумать о свадьбе?

— Думай не думай, чему бывать — того не миновать.

— Очень туманно. Не могу догадаться.

— Как ты такой, недогадливый, начальником уголовного розыска работаешь?

— Сам удивляюсь. Ну, так как?..

— Как пожелаем, так и сделаем. Только ты больше не пугай меня загсом.

Антон засмеялся:

— Без него не обойтись.

Зорькина задумчиво стала смотреть на недостроенный особняк Гайдамаковой. Бирюков ласково погладил ее руку. Она не шевельнулась, только с грустинкой сказала:

— Так и не пожила ни денечка Елизавета Казимировна в новом доме. Очень интересная старушка была. Когда мама умерла, я сильно испугалась. Переживала, не знаю как… И Елизавета Казимировна стала лечить. Сказки чудесные рассказывала. В новолуние выводила на перекресток, что-то шептала таинственно-таинственно. Давала пить какую-то вкусную водичку, после которой мне снились красивые-красивые сказочные сны. Показывала на небе звезды — она их все наперечет знала. И о каждой звездочке у нее была особая сказка… Признаюсь, Антон, я очень впечатлительная и обидчивая. Это, наверное, оттого, что росла без мамы…

Бирюков, словно согревая, взял ее небольшую руку в свои широкие ладони. Она смущенно улыбнулась и продолжила:

— Потом еще раз, уже взрослая, обращалась к Елизавете Казимировне. Помнишь, как ты тонул в Потеряевом озере?

— Помню.

— Чем это можешь объяснить?

— Собственной дуростью. Уплыл дальше километра ст берега, а когда возвращался, попал в холодные родники. Мышцы стало сводить судорогой.

— Видишь, как все просто. А я тот случай отнесла на свой счет.

— С какой стати?

— Позубоскалила с тобою и вдруг — беда. Перед этим ведь морячок из-за меня погиб…

— Не из-за тебя. Нелепая случайность там произошла.

— Ну я так думала, что из-за меня. Чуть с ума не сошла. Вбила в голову, будто злой рок надо мной витает: с кем из ребят ни поболтаю, тот непременно должен погибнуть. Это какой-то ужасный кошмар был. Исхудала — кожа да кости. Сон совершенно потеряла. И тогда вспомнила о Гайдамаковой. Приехала в Березовку, все-все старушке рассказала. Приготовила Елизавета Казимировна целебное снадобье и говорит: «Надо тебе, Мариночка, уехать отсюда». — «Куда же я уеду, если у меня, кроме Ярского, во всем белом свете ни единой родной души нет?» — «Не хочешь уезжать, займись каким-либо серьезным делом. Учиться поступи. Надо, миленькая, отвлечься от нехороших мыслей, забыть случившуюся беду». Так вот я и поступила на заочное в сельхозинститут. Ой, как поначалу трудно пришлось! Потом втянулась в учебу и даже, не хвалясь, диплом с отличием получила.

— Не зря тебя все березовцы уважают, — сказал Антон.

— Слишком-то уважать не за что. Просто я стараюсь добросовестно делать свою работу.

— В наш век — это немало.

Незаметно подкрались сумерки. Зеркальная гладь Потеряева озера потемнела. На ней замерцали отражающиеся крапинки звезд, густо усыпавших небо. Изредка вода у камышей всплескивала, видимо, шальная щука или окунь хватали задремавшую рыбешку. Вспыхнувшие от всплеска круги быстро исчезали, и звездные отражения опять светились на своих местах. Посвежевший к ночи воздух крепко отдавал настоем полевых трав. У самой воды, на песчаном откосе, попискивали кулички да в приозерных кустах всхлипывала какая-то одинокая птица.

— Красота, как в сказке, — задумчиво сказал Антон. Марина словно обрадовалась:

— Я угадала, что ты именно это скажешь!

— Тоже умеешь читать чужие мысли?

— Не умею, но высчитываю.

— Экономически?

— Практически. Помнишь, десять лет назад мы с тобой вот так же сидели у Потеряева озера, только на другом берегу, в Ярском?.. Точно такой же был теплый поздний вечер, таким же звездным было небо и озеро, и ты, задумавшись, точно так же сказал: «Красота, как в сказке».

— У тебя прекрасная память.

— Опять хвалишь в лицо?

— Неужели в лицо можно только лгать? Мне, например, та встреча припоминается смутно, а ты даже помнишь сказанное мною.

— Значит, для меня та встреча была памятнее…