Точки. Современный рассказ

Отель был населен совсем чужими людьми. Их спокойный, замедленный ритм жизни никак не вязался с чувством свободы и радости, которые испытывали они. Это она поняла, когда, сидя в баре одна, стала смотреть вокруг. В большинстве в отеле были пожилые семейные пары. Отель принадлежал немецкому владельцу, и сюда приезжали в основном немцы и австрийцы, и очень мало англичан и голландцев. Старые немцы не говорили по-английски, их внуки уже начали учить этот язык. Слово «Россия» для старых немцев было незнакомым. «Русланд» – так называли они его страну. Страна, населенная русскими.

В бар с рюкзачком за спиной, который он носил постоянно, иногда заходил доктор. Он был еще молод, но усталость и некоторая отстраненность от окружающего мира как-то выделяли его. Он был красивый, с серыми глазами, спортивный, с легкой походкой. Как правило, в отеле они встречались в ресторане – за завтраками, обедами и ужинами. Но эти встречи носили мимолетный характер приветствий, отдельных слов и взглядов. Но была какая-то сила, которая иногда сводила их вместе в местах, где встречи не предполагались. И они наступали в тот момент, когда не должны были состояться.

Вечерами в глубине бухты разноцветными огнями загорался турецкий город. Доктор часто сидел на открытой веранде над морем и пил чай с лимоном. Справа от него высвечивались яхты, пришедшие в бухту на стоянку со всего света. Их, как и многие другие на протяжении сотен лет, бессменно охранял бакенщик Деде, чья могила находилась на насыпи, перегораживающей бухту с запада. Доктор был спокоен.

В последний день отдыха они пошли загорать вместе, и, когда они были вдвоем, баклан не прилетел на скалы.

После ночью над заливом сверкали, освещая море, молнии, гром низвергался на отель и окружающие горы. Он резко проснулся и решил, что не будет говорить, что знает ее уже давно.

Сейчас он жил в Москве, работал в известной клинике, и как оказалось, жил на одной с ней улице. Но это его уже не удивило.

– Мы завтра же созвонимся, – сказал он в аэропорту, когда они вернулись домой.

В городе он носил на лацкане пиджака маленький значок, который давали участникам лыжного полярного марафона. На значке были изображены две лайки и лыжник. И они без устали все бежали и бежали. Как бежали уже их дни, когда они узнали друг друга.

Алексей Контарь (Смирнов)

Родился и живет в Москве. В 1999 г. окончил Московский государственный геологоразведочный институт. Кандидат технических наук, опубликовал более десятка научных статей. Играет на фортепьяно, увлекается парусным спортом. Имеет спортивный разряд по подводному плаванию. Выпускник ВЛК 2011 г.

Со всеми это кончалось одинаково

Дождь шел, не ослабевая, без остановки, несколько дней. Просто шел, шел и шел. Монотонный дождь. Холодные капли били по листьям и падали на землю. Ни птиц, ни животных, только вода. Вода была везде. По склонам бежали ручьи, в ложбинах собирались лужи. Ночью была гроза. Нервозность висела в воздухе.

Через два дня дождь закончился, тучи рассеялись, и появилось солнце. Стало тепло, запели птицы, ожили комары.

Снайпер спустился с граба, где провел последнюю ночь. Внизу было ущелье. Вдоль грунтовой дороги шумел Терек. «Метров триста», – машинально подумал снайпер и осмотрелся. Днем эта прекрасная, но дикая и опасная местность выглядела восхитительно. На западе виднелись горы, за которыми скрывалось мирное Ставрополье, на востоке – Каспийское море. Склоны ущелья поросли густым смешанным лесом. Но красота природы, ее причудливые рельефы не интересовали снайпера.

Хрустнула ветка. Винтовка съехала с плеча, повисла на ремне, нырнула под мышку, снайпер присел, снайпер исчез. Опять хрустнула ветка. Одна пара шагов. Человек. Прошелестел затвор. Нервозность сменилась напряжением. Опять хрустнула ветка.

– Свои, кукушка, – сказал баритон.

– Свои дома сидят, – ответил снайпер и появился. Винтовка была на плече.

Теперь их было двое. Снайпер и наблюдатель. Опытная группа. Старики. Двадцать пять лет и двадцать шесть лет. На войне с восемнадцати.

Солнце поднималось все выше и выше. Парило, начиналась жара. До цели оставалось не менее трех часов. Снайпер вышел из тени деревьев, снял «лохматого»[1], распустил берцы, разложил мокрые вещи на торчащих из земли поросших лишаем камнях и сел рядом. Снайпер закрыл глаза, его лицо было спокойно и блаженно. Винтовка стояла рядом, прислонившись к соседнему камню. Солнце жарило ему плечи и спину, пот струился по шее и груди.

Наблюдатель осмотрел местность, подошел к снайперу, разделся по пояс и сел рядом.

– Жара, – не открывая глаз, сказал снайпер.

– Место открытое, – сказал наблюдатель.

– Жрать охота, – ответил снайпер.

– Ты когда в отпуск?