Todo negro (сборник) (СИ)

За стеклянными стенами нещадно палило полуденное солнце, однако в зоне прилёта кондиционеры работали отлично. Международный аэропорт Сен-Луи, столицы Абуту, встречал приятной прохладой. Биркин принципиально летал в обычном бизнес-классе, хотя легко мог позволить себе личный самолёт. Воздух в терминале был даже лучше, чем на борту Air France.

Стекло отражало статного, полного сил мужчину — пусть уже среднего возраста. Биркин был высок ростом, тщательно следил за фигурой. Черты лица, конечно, почти карикатурно еврейские, но женщинам Лев нравился ещё задолго до того, как разбогател: и на публичный образ это теперь тоже работало. Сшитый на заказ пиджак, но при том — неофициальная полосатая сорочка, вельветовые брюки, никакого галстука. Биркин не считал, что миллиардер должен выглядеть как Цукерберг, однако и пафос с официозностью ему претили.

Во всём нужно знать меру. «Мера», да. Это хорошее слово.

Он расслабленно шагал к стойкам паспортного контроля и делал вид, будто не замечает заинтересованных взглядов белых пассажиров. В Африке Льва Биркина в лицо знали немногие, а вот в Европе — практически каждый. Как того же Цукерберга, покойного Джобса, Илона Маска…

Так сложилось давно, и долгое время слава тяготила Биркина.

Он был родом из крохотного городка на Кольском полуострове. Хорошо учился, как еврейскому мальчику и полагается, поступил в МФТИ. Ещё будучи студентом престижного столичного ВУЗа, начал разрабатывать пресловутый Birk: не из желания заработать или в корне изменить интернет-технологии, а более из искреннего интереса к программированию. Кто мог ожидать, что скоро Google предложит за мессенджер, потеснивший Skype и WhatsApp, 20 миллиардов не-рублей?

Когда на человека сваливаются настолько невероятные деньги, остро встаёт вопрос: как же ими распорядиться? Сначала Биркина увлекли инвестиции. Денег стало ещё больше, но удовлетворения от обладания ими не прибавилось. Лев Яковлевич, как теперь все называли совсем ещё молодого парня, остро ощутил ответственность.

Ему повезло неспроста. Это знак. Такие люди не имеют права думать лишь о себе: они просто обязаны использовать свой успех на благо человечества. Менять мир к лучшему. Иначе всё это не имеет смысла. Деньги — пыль. Это особенно остро осознаёшь после того, как становится ясно: лично тебе их хватит до конца жизни.

Так родилась Helping Hand, заткнувшая за пояс Amnesty International c Human Rights Watch, потеснившая «Красный крест» так же легко, как Birk в своё время отобрал аудиторию у конкурентов. Сейчас организация работала по всему миру — от Латинской Америки до Юго-Восточной Азии, но Абуту в последнее время занимала Биркина особо.

Пусть он пока не мог обнародовать все факты. В этом деле необходима осторожность: если сразу испортить отношения с властями — никому в стране не поможешь…

Биркин недоумевал, почему мировое сообщество до сих пор терпит Лугаве. Конечно, в его руках по итогам французской деколонизации оказалось много богатств: но сильно ли подобное помогло Бокассе или Амину? А вот Лугаве, похоже, готовы были простить что угодно. Это казалось Льву Яковлевичу величайшей современной несправедливостью.

***

«Жан-Мишель Лугаве объявил себя диктатором»

Вступила в силу новая конституция Республики Абуту. Реформа изменила статус Сената страны (и без того, по единодушным оценкам политологов, игравшего декоративную роль) с законодательного на законосовещательный. Также главе государства перешли функции упразднённого Верховного Суда, а его полномочия официально стали бессрочными.