Todo negro (сборник) (СИ)

Экран смартфона зажегся. Лев Яковлевич поднес к экрану палец и вздрогнул. Рука была чужой! Пожелтевшая, пергаментная старческая кожа в коричневых пятнышках. Ярко выступали синие вены. Но все тот же папиллярный узор: на экране телефона появились иконки рабочего стола. Биркин почувствовал слабость. Стрельнуло в спине, затем в коленных суставах. Подрагивающим пальцем он включил фронталку.

С экрана на Льва Яковлевича глядел глубокий старик. Редкие седые волосы, морщинистая кожа, старческие веснушки. Конечно, стресс может состарить. Но чтобы крепкий сорокалетний мужчина превратился за две недели в столетнего деда?

В глазах помутнело. Не разбирая дороги, Биркин зашагал вперед. Это бред, это нервы. Просто две недели в прокуренной душной комнате. Нужен свежий воздух!

Путь до выхода занял у Льва Яковлевича минут двадцать. Выйдя на улицу, он задыхался, словно пробежал кросс. Или словно постарел лет на пятьдесят! Негры-таксисты на ломаном английском предлагал свои услуги, но Биркин не обращал внимания.

«Преждевременное старение» — предупреждала картинка на пачке сигарет. Какая ирония!..

— Мсье, вам не повредят глоток пальмового вина и головной убор!

Черный юноша, улыбаясь, протянул пластиковую литрушку с молочно-белой жидкостью.

— Спасибо, воздержусь…

— Лев Яковлевич, нужно снять стресс. Да и не в том вы положении, чтобы бояться отравления!

Негр говорил на чистейшем русском. Конечно, в российских ВУЗах полно черных студентов, так что русскоговорящий негр — не великая странность. Но как он узнал известного бизнесмена в седом старике?

— Вы действительно состарились. — собеседник разрушил всколыхнувшуюся надежду на временное душевное расстройство или действие какого-нибудь наркотика. — И людям Лугаве больше не интересны. Вы не первый и не последний… Но выход есть, если примете руку помощи.

Биркин взял протянутую бутылку. Пальмовое вино явно перебродило и попахивало гнильцой, но Лев Яковлевич сделал несколько жадных глотков.

— И вы можете помочь?

Негр рассмеялся.

— Я? Нет. Папа Андрэ может.

III

Биркин толком не запомнил дорогу и не мог сказать, насколько долгой она оказалась. В старом пикапе не было кондиционера, он ужасно трясся на ухабистых грунтовках, а ведь Лев Яковлевич и без того чувствовал себя плохо. Чертовски плохо. Наверное, именно так ощущается глубокая старость.

Негр, имя которого тут же вылетело из головы, вёз Льва Яковлевича куда-то вглубь Абуту, через джунгли. И то, что Биркин увидел по прибытии, казалось совершенно невероятным.

В долине, обрамлённой тропическим лесом, стоял город. Конечно, размером не с Сен-Луи и уж тем более не с Москву — город маленький, средневековый, окружённый стеной из жёлтого камня. Но это был именно город, а не какая-нибудь деревушка. Древнее поселение, затерянное в джунглях: словно из очередного фильма про Индиану Джонса.

Тяжёлые ворота распахнулись — хотя Биркин не заметил людей, открывавших их. Людей он не видел и на улицах.

Улочки тут были узкие, дома — совершенно одинаковые. Довольно убогие строения из всё того же желтоватого песчаника, очень старые: наверняка стояли не одну сотню лет. Изредка — в два этажа, но обычно в один. Стены тут и там потрескались, поросли чем-то вроде мха и плющом. Никаких звуков, никаких явных признаков жизни — хотя и брошенным город не казался. Тут точно жили, просто все куда-то попрятались.

— Что это за место?..

Водитель не ответил. Он вёл пикап к центру города: здание, стоявшее там, привлекало внимание сразу.

В целом его очертания напоминали храм: колоннады, башенки по углам, венчающий композицию большой купол. Размеры не поражали воображение, но были весьма приличными, с хороший такой европейский собор. Кто мог построить подобное в африканской глуши? Ни на христианскую церковь, ни на мечеть это совсем не было похоже. Больше всего диковинное здание напоминало Биркину камбоджийский Ангкор-ват, хотя и это сравнение грубое…

Обветшалый, но по-прежнему величественный храм не был похож ни на что.

Пикап затормозил. Между больших плит, которыми выложили площадь перед храмом, тут и там пробивалась трава. Вокруг здания росли высокие пальмы. По ведущим к дверям ступеням, обтёсанным дождями и временем, важно расхаживали павлины. Это немного удивило Биркина: насколько он помнил, павлины водятся только в Индии и Индокитае. Что им делать посреди Африки?

А может, он просто что-то путал… не важно. Жест водителя был красноречив: нужно пониматься по лестнице, идти внутрь. И Биркин пошёл.

Подъём вышел тяжёлым: старость — не радость. Ещё вчера Лев Яковлевич был мужчиной в отличной форме. Три километра пробегал на уровне спортивного разряда, жал от груди центнер. А теперь? Да из него песок сыпется сильнее, чем из этих ветхих стен! Ноги свинцовые, сердце колет, одышка, перед глазами круги… каким-то чудом старик добрался до дверей храма. Что они распахнулись сами — Льва Яковлевича уже не удивило. Он шагнул в сырую, прохладную тьму.