Тогда я иду к вам (СИ)

Пункт второй. Убрать из отбора тех, кто может действительно понравится Алику.

Пункт третий. Засиять бриллиантом среди оставшихся.

Понятно, что последний пункт был самым простым — я и так сияла, но моих друзей смущало, что я теперь как бы не девочка. Я лишь отмахивалась — буду решать проблемы по мере их появления.

— Слезай уже, — буркнула в сторону. И А-аа, притворявшийся лепниной на потолке, шмякнулся вниз, вызвав небольшое землетрясение. Зачем он следил а мной, не знаю, что-то там было сказано про дур, которые не боятся последствий.

— Получилось. — прозвучало вопросительно. Фу.

— А то. Пойду у коменданта выбью актовый зал. И графин с водой. И стол под скатертью, — я мучительно пыталась вспомнить, как проходят собеседования. — А! И лампу в лицо. Так что можешь всем сообщить, что завтра начнем заседать в комиссии.

— Коми…что?

— Не важно.

Насвистывая, отправилась в ректорскую приемную, только на минутку остановившись полюбоваться своим отражением в зеркале.

Или на две.

Короткие черные волосы с длинной челкой, зачесанной на манер мальчиков из японского аниме мне безумно шли. Как и бархатный костюмчик. Пришлось, конечно, немного увеличить размер, чтобы не блистать своими формами, но и как мальчик я получилась весьма симпатичной.

А уж как секретарь — просто гениальным.

Ведь и правда прошло всего два дня, как я появилась в приемной. Мое появление, правда, смазало то, что я засмотрелась на ректора, запнулась на пороге кабинета и растянулась, неудачно ударив коленки и повалив фарфоровую напольную вазу, но зато было шумно и весело.

Алик сразу оторвался от бумаг.

И рассмеялся. И даже не смотрел на мои документы — все улыбался. И заявил, что наконец-то кто-то эту вазу разбил — ему её подарила тетушка и ревностно присматривала, что та на месте.

Все таки он был ужасно ми-илый.

Правда Еди в тот же вечер на это пояснил, что тетушка фон Полюбин та еще ведьма, в прямом смысле слова, и за подобное разрушительство может и проклясть. Но я посмотрела несчастными глазками и под всеобщий восторженный визг зверья заполучила аж три единорожьих волосинки. Отданные добровольно и заплетенные в косичку они были единственной защитой от любых магических проклятий.

Так что у меня на руке появился новый браслетик. И полная уверенность в безнаказанности.

— Анж, ты совсем бледный. Эти бабы кого угодно достанут, да? — первый и бессменный секретарь ректора Филипп фон Бейб смотрел на меня с умилением и неким превосходством. Дело понятное — раньше он был единственным, кто отличался хрупким телосложением и определенной миловидностью, а теперь появилась я и оказалась даже ниже ростом и хрупче, и ему, наконец, нашлось над кем взять опеку.

Я, правда, искренне и не всегда умело сопротивлялась. Уж если кто и мог раскрыть мою задумку, так это Фил. Потому мелькнувшая где-то на краю сознания мысль, что я вполне могу повернуть фокус его внимания в нужную сторону, доказав, что в мальчиков ему влюбляться не обязательно, не нашла должного отзыва в организме, и я решительно отвергла альтруистические позывы.

Кивнула и с благодарностью приняла кружку чая.

Завтрак был давно и неправдой, а я теряла здесь столько нервных клеток, что разожраться мне не грозило.

— Как думаешь, это все?

Выделенный мне стол был погребен под резюме. Они же лежали на полу вокруг, под столом, на стульях или даже были прислонены к стене. Многие потенциальные невесты однозначно решили, что простая бумажка с кратким перечислением достоинств им не по чину и прислали целые ватманы с историей происхождения их семьи от начала веков до наших дней. Написали портреты ректора — хорошо хоть только красками. Испекли собственноручно шедевры кулинарного зодчества — правда те за время пересылки несколько протухли. Направили нам вышивки, пухлые девичьи дневники, свитки со стихами, в которых отчаянно рифмовалась любовь, морковь и кровь. И это были только те, кого уже проверили летописцы и архиваторы на предмет причастности к благородным!

В общем, я чувствовала себя Якубовичем, разгребая и регистрируя эти воззвания старых дев, и подумывала потребовать отдельную комнату, чтобы хранить там особые реликвии.

Слава Богу хоть регистрация заканчивалась сегодня в полдень.

То есть через пять минут.

И я могла точно сказать, что невест будет четыреста двенадцать и…

Стук в окно прервал мои размышления.

Мы с Филом удивленно переглянулись и поспешили открыть массивный переплет. И тут же в приемную впорхнули… хотя уместнее было бы сказать втащились, сгибаясь под тяжестью огромного рулона, не меньше пятнадцати магических почтовых голубей.

Несколько таки не выдержали напряжения, и его результат украсил мозаичный пол.

— Б…ть, — скривилась я.

— Она и есть, — прокаркал главный голубь. Махнул крылом команду и ноша рухнула на пол.

— В смысле вы нам притащили претендентку? — задумчиво я посмотрела на «подарочек», имеющий форму человеческого трупа и пахнущий примерно так же. То ли потому, что долго тащили, то ли потому, что натужно им было давно.