Тойво - значит "Надежда" 2. Племенные войны.(СИ)

А потом началась стрельба - оказывается уже вовсю светили мертвенным матовым светом пара ракет в ночном небе, дополняя собой луну.

Оскари любил подраться, но не настолько, чтобы схлестнуться с каким-то неведомым полузверем-получеловеком, да, к тому же, под оружейным огнем. Он бросился наземь, подполз к Антикайнену и, ухватив его, двинулся в сторону наших позиций. О своем былом противнике он и думать забыл.

Стрельба велась с обеих сторон, англичане даже пытались задействовать минометы, но один из них тут же взорвался на месте, а у другого мина заклинилась в стволе и выстрела не последовало. Оно и понятно: товарищ Кумпу использовал для дульного среза смоченный в масле песок, чтобы прекратить всякие поползновения насчет бомбометания.

- Что это было? - спросил он, когда добрался до своих.

- Это было круто! - с восторгом ответили ему товарищи.

Драку "медведя" с настоящим "медведем" видели все. Точнее, окончание этой драки. Куда делось животное потом - никто сказать не мог, сделалось не до того. Оскари не стал разубеждать народ о своем противнике, хотя сам был глубоко убежден, что сегодня ему довелось поручкаться с самим нечистым. Тому свидетельством были глубокие царапины от когтей на животе, аналогичные тем, что обнаружились на Тойво.

Антикайнен пришел в себя только после того, как ему под нос сунули тряпку, смоченную в нашатырном спирте. Голова у него болела зверски, но сотрясение мозга, судя по всему, было незначительное - во всяком случае, в глазах не двоилось, косоглазие не наблюдалось. Разве что, чуть-чуть.

Тойво помнил, что на него напал кто-то огромный и свирепый, помнил рычание, но не помнил вида нападавшего. Хорошо, что Кумпу вовремя подоспел, спас от незавидной участи быть растерзанным.

Скоро стрельба поутихли и совсем сошла на нет. Тойво пил горячий сладкий до приторности чай и никак не мог заставить себя придумать: что делать дальше. А ничего, оказывается, делать было не нужно.

Англичане снялись с насиженных мест, бросив обустроенные по последней моде позиции, и откочевали на север. Гидропланы улетели туда же, а, может, и в саму Англию. Медвежьегорск же снова стал советским, так как буржуи в нем все кончились.

Красные финны, бившиеся среди прионежских скал, построились боевыми порядками, послушали приветственные и поздравительные речи, поклялись последней каплей крови и пошли дальше воевать с неутомимым "Северным правительством". Многие из них, в том числе и Антикайнен сам, недоумевали: чего же братский финский народ в виде военного представительства не лезет в Карелию снова, пользуясь такой возможностью - обилием белогвардейцев и сил Антанты на северах?

А не мог финский народ, ему самому армия была нужна позарез, потому что самые мудрые финны, которые, как известно, поголовно сидят в правительстве и правящих политических партиях, эволюционировали в новую законотворческую эру, именуемую "сухой закон".

Он, подлый, вступил в силу в Финляндии 1 июня 1919 года, закрепив за государственной алкогольной компанией монопольное право на производство, импорт и продажу алкогольных напитков, разрешив использование алкоголя только в лечебных, научных и технических целях.

Инициаторы принятия закона были совершенно искренне уверены в том, что он сможет уберечь граждан от пагубной страсти, разбивавшей семьи и потрясавшей моральные устои общества. Конечно, ведь это им внушал находившийся на нелегальном положении Отто Вилли Брандт, он же - Отто Куусинен. Не сам, конечно, внушал, а через целую сеть псевдоаналитиков, псевдоэкспертов и прочих псевдо. Разработанный в доме на Каменноостровском проспекте план воплотился в жизнь, заставив финнов забросить в дальний угол какие-то добровольческие и патриотические позывы в отношении Карелии.

Лишенный алкоголя народ тотчас же увлекся самогоноварением и контрабандой. Полиция стала это дело пресекать, отчего коррупция немедленно принялась расти. Полицаев подкупали, а самых вредных и жадных - истребляли.

Какая уж тут финская интервенция в Карелию?

Правда, нашлось несколько очень дальновидных людей, в том числе и знакомец Тойво по Сааримяги, разведчик с Сямозерскими корнями Паули Марттина, которые принялись обустраивать по границе с Россией своего рода схроны с оружием на будущую перспективу. Их еще называли "медвежьи ямы". Но дальше этого дело не пошло.

Финляндия ударилась в самогоноварение, нелегальное производство "понтикки" в специально обустроенных лесных секретных местах отнимало все внимание любых представителей власти. За самогонщиками охотились, как за худшими врагами государства. Государство - настолько инерционная и неманевренная машина, что трудно заставить ее повернуть в сторону с пути, изначально лживого и пагубного. Машинисты не любят признавать своих ошибок.

Молодцы - аналитики спецслужбы Советской России, придумавшие для своих врагов, ближних и заокеанских, "сухие законы". Их ратификация в этих странах позволила вздохнуть несколько легче, лишаясь изрядной доли прессинга на свой устанавливаемый суверенитет.