Тойво - значит "Надежда" 2. Племенные войны.(СИ)

Юкка Рахья так и не понял, что его застрелили. Папироска не выпала у него из угла рта, тщательно остриженные усики не нарушили своей идеальной линии - он даже не вскрикнул, обвалился под ноги нападавших и замер, глядя застывшим взглядом куда-то в потолок.

На звук выстрела из двери квартиры номер 116 выскочила красивая девушка с ярко-красными губами. Она увидела людей, лежавшего навзничь Юкку с дымящейся папироской во рту, и зло оскалилась:

- Вы что, недоумки, наделали!

Акку схватил ее за локоть, встряхнул, как куклу и сказал:

- А ну-ка, Лииса, пошла отсюда! Бегом на улицу! Партийная конференция закончила работу!

25. Пропасть.

Даже самые красивые девушки, утвердившиеся в своей исключительности и, в большей мере, избранности, теряют всю свою красоту, едва только перед ними возникает кто-то, с этим несогласный. Ну, несогласный не с красотой и привлекательностью, а с сущностью "суки", которая при всех вновь приобретенных качествах все сильнее находит свое отражение.

Лииса Саволайнен, всегда уверенная в своей неотразимости, окунувшись в политику и вполне неплохо научившись справляться с интригами, склоками и ложью, что, в принципе, характеризует любого, даже самого ободранного политика, перестала жить в реальном мире. Понятие "правды", как таковой, у нее подменились понятием "так надо". Кому надо, зачем надо, для чего надо - это уже риторика.

Поэтому, увидев перед собой здоровых решительных парней с револьверами в руках и труп Рахья на полу, она этому попросту не поверила. Так полицаи и милиционеры не верят тому, что им бьют по головам и гадят в их фуражки - они, мать вашу, неприкасаемы!

- А ты кто такой! - взвилась Лииса и вырвала свою руку из хватки Пааси. - Неудачник! Слабак! Сейчас я позвоню, кому надо, сейчас я вас поставлю на место!

Она решительным и возмущенным шагом пошла обратно в коридор, где располагался телефон.

- Ты что - дура? - спросил Аллан. - Беги отсюда.

Лииса фыркнула, вся из себя - пренебрежение, и сорвала телефонную трубку. Больше она ничего не успела сделать. Побагровевший от ярости Акку, не целясь, выстрелил и попал ей в затылок. Лицо красавицы, некогда служившей секретаршей у Куусинена, разлетелось на куски, она завалилась за конторку, и только ноги, нелепо и бесстыдно, остались торчать кверху, как вехи - вехи начала конца.

Гремит под ногами дырявая крыша.

Ныряю в чердачный удушливый мрак.

Пока все нормально. Голуби, тише!

Гадьте спокойно, я вам не враг.

Вот он - тайник, из него дуло черное.

Вытащил, вытер, проверил затвор.

Ткнул пулеметом в стекло закопченное,

В морды кварталов, грызущих простор.

Гуд голосов снизу нервною лапою

Скучно вам, серые? Счас я накапаю

Правду на смирные ваши мозги (Ю. Шевчук - Террорист).

"Мы пришли, чтобы убрать руководство и пропасть ее отделяющую", - слова, словно текст Присяги, всплыли в памяти у каждого курсанта.

В зале заседаний распахнулась дверь, и из нее выбежал вооруженный маузером красный командир Юкка Виитасаари. Он начал палить по сторонам, пытаясь пробиться к двери на лестничную площадку, и ему бы это удалось, да все парни-оппозиционеры в это время уже обучено рассредоточились в коридоре, проверяя его на наличие дополнительных входов-выходов и незамеченных ранее посторонних людей.

Юкка ни в кого не попал, но в него самого попали сразу несколько пуль, а Паха прицельно выстрелил ему в голову.

- Мочи козлов! - скомандовал Пааси, и курсанты ворвались в зал заседаний.

Замер народ, перерезанный пулями.

Дернулся, охнул, сорвался на визг.

Моя психоделическая какофония

Взорвала середину, право-лево, верх-низ.

Жрите бесплатно, царечки природы,

Мысли, идеи, все то, чем я жил.

Рвите беззубыми ртами свободу,

Вонзившуюся вам между жил (там же и тот же).

Партийная конференция закричала разными голосами, завыла в разной тональности, заплакала разными матами - они-то все, как раз, поняли, что их пришли убивать. Туомас Хюрскюмурто, партийный работник, кассир военной организации, не имея при себе пистолета, бросил в окно стул, разбив стекло, которое обвалилось наружу. Он бы и сам выпрыгнул, как когда-то в Гельсингфорсе, при попытке ареста, да высота здесь была большая. Тогда, десять лет назад, он, один из организаторов финской Красной гвардии убежал, теперь не смог. Несколько пуль в голову поставили жирный крест на его политической карьере.

Бывший член Финляндского революционного правительства, Совета Народных Уполномоченных, активный деятель КПФ, уполномоченный по транспорту Коста Линдквист, зажимая рану в шее, прокричал, что оставалось сил:

- Товарищи! Прекратите! Пощадите!

- Вы должны умереть! - ответил кто-то из курсантов, стреляя ему в грудь.

Люди в зале метались в полнейшей панике, защищаясь от пуль поднятыми руками. Никто не понимал, что происходит: откуда взялись враги, почему никто не приходит на выручку. А парни с револьверами, выстроившись в ряд возле дверной стены, методично расстреливали несчастных делегатов партконференции. Каждый из них норовил попасть своей очередной жертве непременно в голову.