Токийская головоломка

– А на балконах еще и нельзя протянуть бельевую веревку… – Митараи призадумался.

– Да, но на крыше есть сушилки для белья.

– Но ведь лестница не ведет туда напрямую?

– Да. Но раз есть лифт…

Однако Митараи раздраженно прервал меня взмахом руки, словно говоря: «Я и так это знаю, помолчи-ка немного!»

– Вот она, еще одна наша загадка. Интересно, сколько ответов к ней можно подобрать.

Через некоторое время он продолжил:

– И конструкция у лестницы странная…

– Думаешь, между ней и сушильными машинами тоже есть какая-то связь?

– Само собой, Исиока-кун. Эти два факта не могут существовать порознь. А еще и ведь все жильцы сменились… Впрочем, ладно. Продолжай. Эти вопросы обсудим позже.

Тогда я рассказал Митараи обо всем остальном: об окрестностях «Хайм Инамурагасаки» и поездке на такси к поместью Асахия в Камакураяме; о том, как перед его воротами встретил живую и невредимую Каори; о знакомстве с журналистом Фудзитани, который пытался тайком заснять Кадзюро Асахия в его нынешнем состоянии с крыши соседнего дома; об информации про Асахия, которой поделились со мной Фудзитани и его коллега; о том, что даже они не знали про существование у Асахия сына Тоты; наконец, об их недавних фотографиях, на которых тоже присутствовала Каори.

– Говоришь, Каори жива? – удивился Митараи. Внутренне ликуя, я протянул ему пять фотографий. – Так это Каори?.. А Кадзюро Асахия еще нет шестидесяти, но он так постарел. Да еще и прикован к инвалидной коляске…

– Да. В этом огромном доме живут только двое – он и Каори. Похоже, все распоряжения Асахия во внешний мир передает именно она. Говорят, сейчас она и есть Кадзюро Асахия.

Кивая, Митараи внимательно слушал мои разъяснения.

– Как бы то ни было, Каори точно жива. А значит, профессор Фуруи прав и записки Тоты Мисаки – полный бред. Никакого убийства не было. Так как же поступим? Ситуация складывается не в твою пользу. Будем продолжать расследование?

Митараи швырнул фотографии на стол и откинулся на спинку:

– Ну хорошо, Исиока-кун, я ошибся. Раз Каори жива, то убийства не было. Значит, мне расследовать нечего.

Я не верил собственным ушам. Впервые я слышал, как Митараи честно признает свою неудачу.

– Так на этом все?.. – только и мог сказать я от удивления.

– Ну, Каори ведь жива? Я тоже ошибаюсь, хоть и редко.

Ничуть не смутившись, он поднялся и пошел к двери своей комнаты.

– Митараи, погоди-ка! Тот журналист обещал разузнать о прошлом Каори.

Однако он проигнорировал меня и хлопнул дверью. Тут я вскипел и, приподнявшись с дивана, почти что заорал:

– Эй, Митараи, сукин ты сын! Хочешь сказать, это все?! Тогда какого черта я весь день…

Дверь снова распахнулась, и из комнаты высунулся Митараи:

– Прекрасно, Исиока-кун, сукин ты сын! Эти слова я и хотел от тебя услышать.

Быстро вернувшись, он вновь плюхнулся на диван передо мной.

– Опять дразнишь меня? Ты что, с самого начала не собирался сдаваться?

– Неужели ты думаешь, что я брошу настолько интересное дело, зайдя так далеко? Где Тота Мисаки? Куда исчез Катори? Куда делся гермафродит, оживший на диване? Одни загадки!

Я выдохнул и замолчал.

– Похоже, живая Каори повергла тебя в шок. А вот я ни капли не удивлен. С радостью добавляю эту тайну Каори в наш список загадок.

Я молча слушал. В лексиконе Митараи нет слова «сдаться». Оно появляется в нем только в периоды тяжелой депрессии.

– Это дело целиком состоит из загадок, Исиока-кун! У нас есть многоквартирный дом, в котором Тота Мисаки жил до восемьдесят третьего года. Круглые сутки его обдувает бриз с морского побережья. Однако на балконах нет сушилок, вместо них в каждой квартире установлена сушильная машина. В чем же дело? Странная эвакуационная лестница разделена на две части: первая идет с верхних этажей до четвертого, другая – с третьего этажа на второй. Связывает их наружная лестница длиной лишь в один этаж. Некоторых жильцов тебе не удалось опросить, однако весьма вероятно, что все они заселились не раньше восемьдесят четвертого года – следующего после событий, о которых пишет Тота. А в период между восемьдесят третьим и восемьдесят четвертым, то есть сразу после инцидента, дом проходил реновацию. Думаю, неспроста. Нужно выяснить, как дом изменился снаружи и изнутри. Мы точно знаем, что весь первый этаж продолжили использовать под парковку. А вот странная лестница и сушильные машины, думаю, появились после реновации.

– Вот как?

– Я в этом уверен на сто процентов, Исиока-кун.

– И зачем такое делать?

– В этом-то и загадка. У Асахия ведь есть дворец в Камакураяме. Почему он был так одержим этим домом на побережье? Такой ремонт ведь стоит бешеных денег. – Митараи скрестил руки на груди и некоторое время смотрел в пол. – Но здесь явно что-то неладно. Думаю, этот старик-консьерж с нездоровым рвением к работе получает баснословные деньги за сокрытие этой тайны. К тому же… – Митараи снова погрузился в мысли. – Из рассказанного тобой следует, что именно Каори распорядилась провести реновацию и сменить в доме жильцов.

Я согласно кивнул. Вряд ли дряхлому старику в инвалидной коляске под силу такое.