Токийская головоломка

– Конечно, это мы пока не прояснили. Но если вкратце, то наши сомнения упираются в такой вопрос: в какой временной точке Асахия и Каори перевезли Тоту в Индонезию, учитывая, что у него сохранялись воспоминания о прогулках по окрестностям «Хайм Инамурагасаки»?

– Погоди-ка. Есть во всем этом кое-что странное, – вмешался Фуруи, молча слушавший наш диалог. – В твоем ходе мыслей присутствует явная нестыковка. До этих событий он по меньшей мере десять лет рос в Камакуре. Каори растила его как мать – об этом он четко говорит в записках. Уже после того, как ему исполнился двадцать один год, Тота гуляет по окрестностям дома. Он непрерывно живет в Камакуре еще со времен, когда знал только хирагану. Так когда же его перевезли из Японии в далекую Индонезию, так что он не успел это осознать? По крайней мере, как мы можем судить из его рассказа, ни времени, ни возможности сделать это особенно не было. Если предположить, что это дело рук его родителей, то в записках были бы какие-то намеки на это, – сказал профессор.

Митараи замолчал. Заложив руки за спину, он некоторое время расхаживал по библиотеке, нарушая тишину приглушенными шагами.

– Этот момент определенно не из простых, – признал Митараи. – Пока что я не могу его никак объяснить. На первый взгляд тут кроется неразрешимое противоречие. Однако, возможно, так просто совпало.

– И потом, что насчет телефона? Кому бы ни звонил Тота, он сразу же слышал какие-то ужасные звуки.

– Ну, так это не случайность, Исиока-кун, – раздраженно сказал Митараи.

– Но ведь обычно…

– Я считаю, что план Асахия и Каори также предусматривал это. Принимая в расчет критерии его успеха – Тота не покидает квартиры, трубку не снимает, и ему также никто не звонит, кроме Каори с Асахия, – я считаю, что убийство организовали эти двое. Но что подтолкнуло их к такому плану? Начнем хотя бы с того, что Тота был инвалидом. Поэтому на улицу ему выходить не хочется, друзей у него нет, да и по телефону звонить тяжело.

– Вот оно что…

– Но одних этих аргументов недостаточно. Должны быть и другие причины… А без них в моей логике появляются нестыковки. Возможно, то, что мы ищем, и устранит сомнения профессора Фуруи. Однако пока у нас недостаточно зацепок.

– Вопрос в том, получится ли их найти… Ну а что насчет слов, которые он услышал по телефону и от пробегавших мимо людей? Они звучали как цифры. Хочешь сказать, это был индонезийский язык?

– Да, именно так.

– Неужели он воспринимается на слух как японские цифры?

– Я не слишком много знаю про индонезийский, поэтому точно не могу сказать. Однако такой возможности не исключаю. Не во всех странах говорят на одном языке, как в Японии. В той же Индонезии существуют бесчисленные диалекты. На голландском[101] там тоже разговаривают. Так что какие-то слова могут звучать как наши цифры.

– Митараи, то, как ты конструируешь свои смелые умозаключения, всегда оставляет меня без слов. Я глубоко восхищаюсь твоим огромным талантом. Однако я вновь нашел одну явную ошибку в твоей аргументации, – оторвал Фуруи голову от энциклопедии.

– Какую?

– Здесь пишут вот что. В восемьдесят третьем году впервые за несколько десятков – нет, сотен лет – на Яве наблюдалось полное солнечное затмение, к тому же еще и кольцеобразное[102]. Тут нареканий нет. Однако приведена и дата. Оно произошло одиннадцатого июня. Не двадцать шестого мая.

– Что?! – вырвалось у меня. Вот это да! Какую же фатальную ошибку допустил Митараи!

– Похоже, это ты упустил из виду.

Однако это ничуть не обескуражило Митараи. Медленно раскачивая руками из стороны в сторону, он ответил:

– Нет, не упустил.

– Только не говори, что не хочешь признавать поражение.

– Нет, дело совсем не в этом, профессор. Этот нюанс я уже понял.

– Ну а раз так, то почему говоришь подобное?

– Такие вещи не особенно важны, профессор. Раз затмение на Яве случилось одиннадцатого июня, значит, то невероятное происшествие, скорее всего, произошло в тот же день.

– Ну это уже верх манипулирования фактами! Почему ты настолько упорствуешь?

– Как раз таки в этом я пересекаюсь с Фрэнком Бернетом. Какими бы эксцентричными ни казались выводы, они представляют собой единственный и неповторимый правильный ответ. Почему? Да потому, что в моей голове загорается лампочка.

– Ты, видно, даже не сомневаешься в своей гениальности? По этой паре слов хорошо понятно, что у тебя в голове.

– У меня на такие вопросы всегда один ответ – и да и нет. Я не говорю, что все люди в мире делятся на два типа – гениев и не являющихся таковыми. В данный момент мне дарована способность общаться с духами природы. Но эта миссия отводится мне от случая к случаю лишь потому, что на горизонте больше не видно никого подходящего для этой роли. Если появится кто-то более достойный, то, наверное, эта задача перейдет к нему. Гений, профессор, – это другое название для шута, которого небо из прихоти отправляет спасать людей в мгновения истории, когда они скопом вступают на ложный путь.

– В принципе я тебя понимаю, но… То есть ты говоришь о ком-то вроде Эйнштейна?