Токийская головоломка

– Вот и местные Эносима и «Хайм Инамурагасаки». Вот он, близнец того дома. Все, что его отличает, – грязь и плющ, – изрек Митараи.

А ведь и правда, человеку с международной известностью вполне по средствам построить на заморском побережье такое же здание, как в Японии. Да и найти похожий пейзаж несложно. Но мой недалекий ум не сумел этого понять.

– Но ведь еще есть какие-нибудь отличия? – продолжил Митараи.

– Отличия? Ты про эти два дома?

– Да.

Я вновь присмотрелся, но не понимал, о чем он.

– Ну, он какой-то бедный, по сравнению с камакурским…

– Да, но почему?

– Он грязный и выглядит старым.

– Но это не все.

– Не все? А что еще-то?..

– Взгляни на балконы.

– Балконы?.. А-а! – воскликнул я. – Ты про стираное белье?

– Да, про него. На этих балконах сушится куча белья. Но ведь в «Хайм Инамурагасаки» ничего подобного не было?

– Да, верно. Но почему?..

– Так ведь во всех квартирах есть сушильные машины.

– Точно! Все верно… Но почему их там установили?

– Нам обязательно нужно это выяснить. Если дом расположен у моря, то белье проще сушить на балконе. И платы за электричество не потребуется. Однако, похоже, в «Хайм Инамурагасаки» сделать это невозможно.

– Да. Но в чем причина?..

– Думаю, они выдумали отговорку, что из-за приморского ветра к белью будет приставать соль. Но настоящей причиной это быть не может. Ответ мне приходит на ум лишь один, Исиока-кун, и он весьма нетривиален. Ты удивишься.

– Ну и?..

– А ты как думаешь?

– Не знаю.

– Как насчет пораскинуть мозгами?

Я поразмыслил, но быстро сдался:

– Да не знаю я.

Митараи закатил глаза к небу:

– М-да, давно ты уже потерял волю к саморазвитию. Весь секрет кроется в белье!

– В белье?.. Ну и при чем здесь оно?

– Ну так для того, чтобы не дать им вешать его на балконы, везде и поставили сушильные машины.

– Но почему?.. Зачем мешать людям это делать?

– Смотри-ка, какой молодец! Давай-давай, включай голову понемножку. Нам надо решить эту загадку, Исиока-кун. А заодно понять, кому все это было нужно. Этот вопрос крайне важен.

– Ты тоже пока еще не понял?

– Исиока-кун, ты смотришь на вещи упрощенно. Есть у тебя вредная привычка – клянчить немедленный ответ. Но мир не настолько прост, что на каждый вопрос приходится один ответ. Большинство вещей в нем прилегают друг к другу, как петли или пчелиные соты. Вот ты, например, больше ничего не замечаешь?

– Да нет, в общем-то… Даже не знаю…

– У тебя была возможность взглянуть на оба дома, этот и в Камакуре. А у меня нет. Из сказанного тобой можно сформулировать следующее утверждение: на первый взгляд дом в Камакуре и это общежитие для сотрудников некой компании электроники ничем не отличаются друг от друга. Так?

– Да, но… Выходит, я чего-то не вижу?

А я только что мысленно восхищался точностью описаний у Тоты Мисаки.

– Отнюдь. Но в таком случае возникает следующий вопрос: какие изменения произошли после масштабной реновации, из-за которой в восемьдесят третьем выселили всех жильцов?

– А-а… – Я наконец понял, что имел в виду Митараи.

Тот продолжил:

– По крайней мере, она не затронула внешний вид здания. Значит, изменилось что-то внутри. Вполне логичный вывод. И посмотри на ту стену, Исиока-кун. На ней абсолютно ничего нет. А в «Хайм Инамурагасаки» в этом же месте установлена металлическая лестница длиной в один этаж. Так?

– Точно! А тут лестницы нет.

– А это значит, что ту наружную лестницу тоже, скорее всего, приделали в восемьдесят третьем. Вот таким образом мы и извлекаем кучу фактов из того, что видим перед собой. А наш предыдущий вопрос, почему жильцам не дают сушить белье на балконе, – это лишь малая часть этого клубка. Но в то же время это ценная улика, способная привести нас к правильному ответу, – сказал Митараи и быстро зашагал.

* * *

В квартире на четвертом этаже, где предположительно находился Тота Мисаки, проживал японец. Впрочем, поскольку это было общежитие для японцев, то местных здесь представляли лишь консьерж, охранник и уборщик. Жилец любезно пустил нас с Митараи к себе в квартиру. С порога я направился к раковине возле ванной комнаты и, набрав в нее воды, вытащил пробку из слива. Уходящая вода явно закручивалась по часовой стрелке.

Учитывая контингент жильцов, указатели и над эвакуационным выходом, и в лифте были подписаны иероглифами. Удивление Митараи на этот счет было вполне ожидаемым: видеть внутри зданий за границей знаки на японском было непривычно.

Поразительно, но консьерж, уборщик и остальной обслуживающий персонал оказались большими поклонниками сумо и всего японского. Осознав общность своих интересов, они соорудили в вестибюле площадку, собрали компанию любителей этого единоборства и начали каждый день устраивать бои. Оказывается, такой обычай сложился у них, еще когда здание принадлежало Асахия. Новые владельцы хотели запретить это глупое занятие, но к тому времени сумо уже стало местной изюминкой. Решив не портить отношения местных к Японии, они неохотно, но все же дали добро на их развлечение, попросту никак не высказавшись. В Японии такое представить невозможно.