Токийские легенды

В тот день она поехала в аэропорт поменять забарахлившую прокатную машину и на обратном пути в городке Капаа заприметила двух молодых японцев, пытавшихся уехать куда-то автостопом. С огромными спортивными сумками на плечах, они стояли перед «Фамильным рестораном Оно» и безнадежно держали по большому пальцу на виду у проезжавших машин. Один – высокий и долговязый, другой – коренастый крепыш. Оба – крашеные шатены с волосами до плеч. В потрепанных футболках, мешковатых шортах и сандалиях. Сати проехала было мимо, но передумала и развернулась.

– Куда путь держим? – открыв окно, спросила она по-японски.

– О! По-нашему говорит, – удивился долговязый.

– Еще бы, если я японка, – ответила Сати. – Так куда едем?

– Мы это… до местечка Ханалей, – произнес долговязый.

– Садитесь, я как раз туда возвращаюсь.

– Вот выручили, – радостно воскликнул крепыш.

Они сложили сумки в багажник и собирались вдвоем усесться на заднее сиденье «неона».

– Эй, чего это вы все назад? Тут вам не такси. Давайте кто-нибудь один вперед. Соблюдайте этикет.

В конечном итоге на переднее сиденье с опаской уселся долговязый.

– Что за машина? – спросил он, с трудом подбирая длинные ноги.

– «Додж-неон». Их делает «Крайслер», – ответила Сати.

– Хм, выходит, и в Америке есть тесные машины. Моя сестра ездит на «Королле» – так вот «Королла» куда просторней.

– Совсем не значит, что все американцы ездят на крокодилах-«кадиллаках».

– Однако тесная.

– Не нравится – можно выйти прямо здесь, – сказала Сати.

– Да нет, я не в том смысле. Вот черт. Просто странно, что она такая тесная. Я-то считал, что все американские машины огромные.

– Кстати, что вы собираетесь делать в Ханалее? – поинтересовалась Сати.

– В общем, серфинговать, – ответил долговязый.

– А доски?

– На месте купим, – пояснил крепыш.

– Спецом из Японии везти накладно, к тому же нам говорили, что и тут подержанные можно незадорого взять, – сказал долговязый.

– А вы… на отдых приехали? – поинтересовался крепыш.

– Да.

– Одна?

– Точно, – моментально ответила Сати.

– Случаем, вы не легендарная серфингистка?

– С какой стати? – изумилась Сати. – Кстати, вы уже решили, где остановитесь в Ханалее?

– Нет. Думали, приедем – разберемся на месте, – сказал долговязый.

– Не получится, так можно и на берегу заночевать, – подхватил крепыш. – У нас денег мало.

– Сейчас на северном побережье по ночам зябко. Даже в доме свитер не помешает. А на улице и простудиться недолго.

– А разве на Гавайях не круглый год лето? – спросил долговязый.

– Гавайи, чтобы вы знали, расположены в Северном полушарии. Здесь тоже есть времена года. Летом жарко, зимой – по-своему холодно.

– Выходит, нужна крыша над головой, – сказал крепыш.

– Тетушка, а вы не знаете, где можно остановиться? – спросил долговязый. – А то мы почти не говорим по-английски.

– Нам говорили, что на Гавайях везде понимают по-японски. Приехали – а тут все ни в зуб ногой, – сказал крепыш.

– Разумеется! – удивленно воскликнула Сати. – Японский понимают лишь на Оаху, на Вайкики, и то не везде. Приезжают японцы, покупают дорогие вещи вроде «Луи Вуитон» или «Шанель» – вот там и ищут продавцов, понимающих по-японски. Или в «Хайатте», или в «Шератоне». Выйди на шаг оттуда – сплошной английский. Еще бы, это Америка. Вы что, даже этого не знали?

– Признаться, не знали. Мне мать говорила, японский на Гавайях везде прокатывает.

– Ну-ну.

– Нам бы какую-нибудь гостиницу подешевле, – сказал крепыш. – У нас денег мало.

– Дешевые гостиницы в Ханалее таким начинающим, как вы, лучше обходить стороной, – сказала Сати. – Не самое безопасное место.

– В каком смысле? – поинтересовался долговязый.

– В основном из-за наркотиков, – продолжила Сати. – Не все серферы паиньки. Хорошо, если марихуана. Дойдет дело до «льда» – пиши пропало.

– Что такое «лед»?

– Ни разу не слышали, – сказал долговязый.

– Лопухи вроде вас становятся легкой добычей, – сказала Сати. – «Лед» – это распространенный на Гавайях тяжелый наркотик. Я тоже мало что об этом знаю, но он вроде кристаллов стимулянта. Дешевый, простой, от него становится приятно, но тем, кто поддался хоть раз, остается только умирать.

– Жуть какая, – ужаснулся долговязый.

– А это… марихуану-то можно? – спросил крепыш.

– Можно или нет, я не знаю, только от марихуаны не умирают. От табака со временем умирают однозначно, а от марихуаны – что-то не слышала. Так, слегка дает в голову. Но от вашего нынешнего состояния это все равно мало чем отличается.

– Зачем вы так говорите?

– Или вы это… из того поколения?

– Какого еще поколения? – уточнила Сати.

– Послевоенного «бэби-бума».

– Ни из какого я не поколения. Я сама по себе. Не смейте ставить меня в один ряд с другими.

– Смотри, таки есть. Точно… поколение, – сказал крепыш. – Чуть что, сразу заводится. Совсем как моя мать.

– Я вот что скажу – нечего сравнивать меня с твоей никудышной мамашей, – отрезала Сати. – А в Ханалее лучше остановиться в приличной гостинице. Для вашего же блага. Убийства здесь еще никто не отменял.

– Выходит, здесь не мирный рай, – сказал крепыш.

– Да, времена Элвиса прошли.