Токио не принимает

Сапна не спала трое суток. Днем и ночью она стояла у окна в своей комнате на пятом этаже. Внизу находился хорошо ухоженный сад. Возле самого здания недавно посадили саженцы. Вместе с полицейскими девушку сторожил её брат, идеальный сын Раджива, которого Сапна знала лишь по фотографиям. Высокий и красивый юноша, он взял на себя обязанность обеспечить надежность охраны сестры и наблюдал за её окном с ненавистью в сердце.

А она все смотрела в окно, вспоминая те эпизоды телевизионного сериала, в которых десятиглавый демон Равана пытался соблазнить непорочную Ситу. Ах, какие только слова он не придумывал, добиваясь своей цели! И с какой страстью произносил их!

О, как она любила голос человека, которым горел таким желанием, и сколько раз мечтала о том, чтобы её тоже похитили из заточения. Какое же стечение обстоятельств, какой таинственный ход событий привел к ней незнакомца, пробравшегося в башню сквозь прочную стену тюрьмы? Какой дух позволил мечте девушки полностью воплотиться в реальности?

Три дня Сапна без конца размышляла о происходящих с ней чудесах. А потом уснула.

Имран проснулся и увидел, что находится в комнате, в которой нет пола, а сам он держится за решетки окна побелевшими от напряжения пальцами. На стенах повсюду появлялись набухшие почки, из которых тотчас начинали расти зеленые побеги. Они замирали на мгновение, как бы дожидаясь команды из центра растительного мира, вдруг определяли направление и устремлялись вверх сквозь потолок, образовывая большие толстые ветви и разрушая при этом всю палату. Имран посмотрел вниз сквозь решетки, на которых висел. Молодые саженцы превратились в огромные деревья с макушками, уходящими в небо, и ветвями, пронизывающими все здание словно в поисках жертвы. И вот — о чудо! — прямо у него на глазах они отрывают здание от фундамента и уносят его ввысь. Постройка наклонилась, и Имран оказался на стене. Решетки вылетели из окна и упали на землю, которая осталась далеко внизу. Кирпичная перегородка, отделявшая его от сестры, рухнула. Он увидел перед собой крепко спящую Сапну.

Имран стал трясти ее, пытаясь разбудить. Наконец девушка проснулась, и они побежали, прыгая через расселины, образовывающиеся у них под ногами, пробираясь через пыльные коридоры, заваленные битым кирпичом и заполненные людьми. Повсюду им встречались пациенты лечебницы, одетые в белое. Они безудержно смеялись, наблюдая за тем, как невидимые руки открывают двери их палат. Больные выходили в коридор, что-то бормотали и вскрикивали, когда пол уходил из-под ног и они на спинах катились вниз. Некоторые инстинктивно сбивались в небольшие группы и устремлялись к центру здания, где находилась лестница, по которой можно было спуститься в сад. Множество белых фигур устремились вниз, в то время как деревья раскачивали дом из стороны в сторону. Вдруг строение раскрылось словно цветок, его центральная часть выпала и с грохотом посыпалась на землю. Над ними синело небо, а далеко внизу — чернела земля. Вокруг подобно амфитеатру раскинулись остатки больницы, за края обрушившихся стен цеплялись люди, они уже едва держались и готовы были упасть в страшный колодец, на дне которого их ждала груда камней и арматуры.

А возле служебного входа на территорию лечебницы идеальный сын Раджива, дежуривший вместе с полицейскими, с ужасом наблюдал за тем, как подобно осиному гнезду здание разваливается на части. Он видел, как оттуда сыплются белые куколки, исчезая неизвестно где, грозя проникнуть в город и отложить новые яйца безумия в трущобах и в канализации. Однако Сапна и её сообщник не должны сбежать подобным образом. Юноша выхватил винтовку у мирно спящего полицейского и начал взбираться вверх по одному из деревьев.

Имран и Сапна висели на краю раскачивающегося дома-дерева, когда вдруг раздались выстрелы. Брат повлек сестру за собой.

— Быстрее, надо прыгать.

Однако пуля уже поразила девушку, и она лежала, бездыханная, на его коленях. Кровь сочилась из её бедра и заливала пол. А пули все летели, обрывая крики безумных людей и вонзаясь в штукатурку стен. После того как кровь Сапны пролилась на землю, рост деревьев замедлился, как бы попав в ритм с её слабо бьющимся сердцем, и наконец вообще прекратился. В разрушенном бедламе воцарилась тишина. Только ветер печально вздыхал в ветвях деревьев да где-то в отдалении слышалось протяжное завывание муэдзина, призывающего правоверных к утренней молитве. Сапна лежала неподвижно, бледная как полотно.