Токката и фуга

Эдиз был крепким турком среднего роста и веса. Дмитрий был намного крупнее, тяжелее и выше.

– Ах ты вонючая турецкая рожа… – сквозь хриплый смех заорал Дмитрий.

Андрей вжался в стену, поджав ноги.

Дмитрий обхватил Эдиза, резко дернул его в сторону. В таком положении они упали с кровати на пол. Дмитрий медленно встал, улыбнулся Эдизу. Тот молча лежал на полу.

Дмитрий показал жестом – вставай, мол.

Эдиз приподнялся, встал, глядя Дмитрию в лицо.

– Дай руку, – скомандовал Дмитрий.

Эдиз послушно вытянул руку.

Дмитрий дернул с такой силой, что Эдиз еле успел переставить ноги, чтобы не упасть, описывая полукруг. Он с такой силой врезался головой в стену, что звук от удара был похожим на лопнувшую шину и треснувший арбуз сразу.

Зрачки Эдиза задергались, сгрудившись в верхней части глаз, из носа хлынула кровь.

Андрей попытался проскочить в коридор, но Дмитрий легким толчком отбросил его назад – и он, пролетев через комнату, заковырялся в кровати, путаясь в одеяле…

Дмитрий приподнял Эдиза, прислонил его к стене, по которой сползала вниз кровавая клякса.

Он с тем же ленивым выражением сказал:

– Здесь все мое.

Удар головой о стену. Руки Эдиза затряслись, лицо утонуло в крови.

– И он мой, – Дмитрий повернул кровавую голову Эдиза на Андрея, который всхлипывал и дрожал.

Удар головой об стену. Эдиз хлюпал. То ли кашлял, то ли чихал. Маленькие капельки крови попадали на лицо Дмитрия – ион этому улыбался.

Один зрачок Эдиза уполз куда-то внутрь головы. Второй беспомощно смотрел на Дмитрия, окруженный кровавыми прожилками.

– Прощай, мой мальчик. Хорошего тебе местечка в твоем турецком раю…

Последний удар головой о стену.

Дмитрий размашистым жестом отпустил волосы Эдиза. И тот, вибрируя, словно к нему подключили ток, медленно сполз по стене. Зрачок его продолжал смотреть на Дмитрия. Рот открылся, выпуская небольшие струйки крови на подбородок.

Дмитрий навис над трупом, с интересом его разглядывал.

– Хороший был работник. Исполнительный, – проговорил даже как-то ласково.

Повернул сонное лицо к Андрею:

– Не волнуйся, я уже добрый… Сейчас позовем Шахина. Он все тут уберет…

Что-то внутри Андрея взметнулось от ног к голове. Словно поток сильного ветра подхватил его. Он быстро встал, отодвинул штору, раскрыл окно – и прыгнул в него, врезавшись в москитную сетку – она полетела вниз.

Сзади его схватили крепкие руки, пахнущие кровью. Они уложили его на кровать, лицом вниз. И держали, крепко прижав к одеялу. Воздуха не хватало, но дышать было можно – эти руки все рассчитали.

– Ну что ты, что ты, – шептал Дмитрий, – успокойся, веди себя хорошо. Это же был просто червяк, ему пора домой, в землю. Ты должен себя беречь, надо себя беречь…

Дмитрий поцеловал Андрея в шею и ободряюще прошептал:

– Давай забудем об этом. Забудем вместе…

В большом ослепительно-белом помещении рассаживались по местам восторженные гости отеля Gizem Palace.

Открытие органного зала держалось в секрете ото всех.

Уже год за основным корпусом отеля велось строительство, но что конкретно строят, было скрыто за стенами специального временного саркофага – органный зал Gizem Music должен был стать неожиданным подарком для гостей – и стал им: богатые и знаменитые люди со всего мира с изумлением рассматривали потолок, стены, лепнину, гадая, из сочетаний каких материалов все это сделано, кто архитектор, кто же дизайнер этого чуда.

Когда все расселись по местам, на сцену вышел конферансье в ослепительно-белом костюме и обратился к гостям:

– Уважаемые гости отеля Gizem! Мы надеемся, что сюрприз вам понравился, – он обвел зал обеими руками, – теперь в нашем отеле есть настоящий концертный зал, в котором еженедельно самые лучшие музыканты мира будут исполнять шедевры классической и современной музыки. Но королем здесь, несомненно, всегда будет этот орган, – конферансье показал на инструмент.

Все в зале захлопали.

Ведущий продолжил:

– Спасибо дирекции отеля за столь изящный и вместе с тем фундаментальный подарок! – Он уважительно указал на Дмитрия, который сидел вместе с Андреем в центре первого ряда.

Послышались одобрительные возгласы и снова аплодисменты.

– Для того чтобы достойно открыть нашу концертную площадку, мы пригласили органиста с мировым именем. На сцене маэстро Гюнтер Рост!

Под овации и восторженные возгласы на сцену вышел высокий симпатичный человек, поклонился и сел за инструмент.

Конферансье дал утихнуть шуму, продолжил:

– Мы не были оригинальными, когда решили, что первая концертная программа в истории этого зала должна состоять из произведений великого Иоганна Себастьяна Баха, – и пошутил, красиво улыбаясь: – Кто же еще, если не старина Бах, правда?

По залу прошел одобрительный шепот.

Гюнтер Рост напряженно сидел за органом, будто манекен.

Конферансье снова стал серьезным, взглянул в планшет, что был закреплен на стойке перед ним.

– В первом отделении прозвучат два произведения для органа, которые называются почти одинаково – это «Токката и фуга ре-минор „дорийская“» и «Токката и фуга ре-минор». О дальнейшей программе я сообщу после того, как они прозвучат.

Он поклонился и удалился за кулисы.