Токката и фуга

И заорал, пугая пространство:

– Будешь моли-и-и-ить!

Они слышали, как Ромин дышит – хрипло, натужно.

Издалека послышался взволнованный голос агента Шахина:

– Дмитрий, ты что тут творишь…

– Не называй меня Дмитрием… Дмитрий кончился, подох…

– Что тут происходит? Господи, ты весь в крови, что они с тобой сделали? – Его фонарик освещал камни, кедры, жуткого, опухшего от ударов Ромина.

Шахин приближался, чертыхаясь:

– Да тут ночью все ноги переломать можно…

Ромин с неохотой отозвался:

– Да выключи ты этот свой фонарь! Тут у нас все хорошо, чего ты приперся? Заступник нашелся…

Агент выключил фонарь, быстрым движением достал пистолет, прицелился по всем сторонам. Опасности не было.

Наклонился к Ромину:

– Миша, тебе срочно нужна помощь. Пошли отсюда, пока ты еще можешь идти, – назвал его настоящим именем.

Ромин хихикал тихо, полоумно:

– Нет, агент. У меня тут есть незаконченное дельце. Двое маленьких червячков спрятались от меня где-то тут. Где-то рядом. В навозной куче. Эй, где тут у нас навозная кучка, а?! Большая, теплая. Где, а?! Представляешь? Они думают перехитрить меня здесь, на моей тропе.

Перевел дыхание, сплюнул:

– Вообще хорошо, что ты пришел. Есть у меня к тебе задание. Сколько ты их для меня уже выполнил? Сто, двести? Есть еще одно – самое главное.

– Твою мать, Миша, пока я буду выполнять задание, ты умрешь от потери крови! Сейчас я отведу тебя в отель, к врачу. Потом вернусь сюда, найду и убью их, ты слышишь?! Зачем тебе будет нужно задание, если ты сдохнешь?! – Шахин наклонился к Ромину, орал в самое лицо.

Ромин заорал в ответ:

– А кто сказал, что их надо убивать?! Ты кто такой, а?! Ты говно, понял?! Вонючее говно! Отошел от меня на три шага, быстро!

Агент по-девчачьи захлопал глазами, отскочил в сторону.

– Слушай теперь, – сказал Ромин спокойно, – включи фонарь и иди прямо по тропе метров пятнадцать. Там увидишь другую тропу, она идет чуть влево от основной. Дойдешь по ней до лаврового дерева. Прямо перед ним между камнями проем. Под ним пещера. Спустишься в нее. Они там, оба. Из пещеры выход на тропу, которая выведет к нашему пляжу, с другой стороны. Приведешь их в отель живыми, ты понял? И чтоб никто не видел. Служебной дорогой веди. А я потихоньку пойду назад здесь, как пришел. Действуй, агент, давай же.

Андрей сидел и смотрел в темноту деревьев. Густая тьма танцевала меж стволов, показывая свой жуткий спектакль ему одному. Тени выглядывали то тут, то там, скалясь на него. Он слышал и ощущал внутри себя хруст, будто кто-то разрывал мясо. Это рвалась надвое его жизнь внутри и мир снаружи. Ушибы болели, саднили раны, в голове стоял нестерпимый гул.

– Все будет хорошо, дождемся здесь рассвета и спокойно уйдем… – успокаивал Георгий, вытирая кровь с лица Андрея.

Глаза его наполнились надрывной болью, он сбивчиво зашептал:

– Я не Андрей… Я никакой не Андрей… Не Андрей… Не Андрей…

Тело его затряслось, закатились глаза.

Он заорал так пронзительно и громко, что Георгий в ужасе откатился в сторону:

– Я не Андрей! Кто я?! Кто?! Кто?! Кто?!

– Вон вы где, – буднично произнес Ромин, сидя с другой стороны камня.

Несмотря на все свои раны и ушибы, он в два прыжка добрался туда, где они прятались, выволок обоих на тропу.

Он с ужасающей силой, но совсем без злости ударил Георгия два раза по лицу справа и слева. Первый удар лицо как-то выдержало, лишь тихонько хрустнув, но со второго оно сломалось, правая часть его осунулась и повисла, лишенная каркаса.

Георгий лежал на тропе, впившись пальцами в землю, по нему одна за другой прокатывались судороги.

Ромин спокойно смотрел на него, сидя у камня словно в удобном кресле.

– Маленький Жорик, с кем ты решил воевать, дурачок? Теперь никакие отжимания тебе не помогут.

Андрей сидел на коленях и, словно сломанный робот, повторял:

– Я не Андрей… Я не Андрей… Не Андрей…

Ромин привстал, нежно взял Андрея за подбородок, смотрел в его опустевшие глаза…

Глядел и печально улыбался разбитыми губами.

И стал медленно говорить, снова прислонившись к камню:

– Нет, ты не Андрей… Конечно, не Андрей… Ты – Кира, моя дочь. Ты – Кира Ромина.

Волна где-то внизу шибанулась о камни с такой силой, что Ромину показалось, будто от скалы отломился огромный кусок и рухнул в пучину.

Ромин длинно и сипло выдохнул:

– Ты должна была родиться мальчиком, вот так все просто. Именно ты, только ты. Я мог бы наделать еще хоть сто детей, но мальчиком всей моей жизни должна была стать ты. А боженька, этот коварный боженька посмеялся надо мной, плюнул мне в лицо, стер в порошок всю мою жизнь. И моя жена родила мне девку. Ее нутро было проклято, черно, покрыто плесенью. Я бы и сам убил ее поздно или рано, но террористы меня опередили – взорвали суку в метро.