Токсичные тени

Мне это не нравилось: стоя там, в мерцающем свете, ощущалось какое-то дерьмо, будто кто-то навёл на нас пушку. Старуха была ранена в ногу и плечо шальной пулей. Она довольно сильно кровоточила.

Она посмотрела на нас, заговорила по-английски. Её лицо представляло собой лабиринт морщин, глаза блестели и были влажные.

- Ты идёшь в землю мёртвых, Джо... ты не вернёшься... ты номер десять, ты номер десять тысяч...

Мы все предпочли игнорировать её изречение.

- Старая стерва интересные вещи говорит, - сказал Турман. - Хочешь, я посмотрю, что я смогу от неё узнать?

Барбер покачал головой.

- Не надо. Нет времени.

- Это не займёт у меня много времени.

- Разведка этого не хочет. Никаких допросов недружественных в этом районе.

И это было странно. Допрос был в значительной степени обычным делом для такого подразделения, как наше. Нас тщательно обучали процедурам такого типа... хорошим и не очень. Мы все говорили по-вьетнамски и по-французски, некоторые лучше, чем другие. Барбер мог говорить и по-русски, и по-китайски.

Но приказ есть приказ.

- Ну, мы не можем оставить эту пизду, - сказал Турман.

Он был зол - Барбер лишил садиста хорошего часа жестокости.

Прежде чем Барбер успел ответить, старая кошёлка вытащила из панталон нож для снятия шкур и сделала выпад на него. Мы все были застигнуты врасплох... кроме Турмана. Через долю секунды после того, как она вытащила нож, его ботинок быстро врезался в её висок, отчего она бесчувственно растянулась в грязи.

- Сумасшедшая узкоглазая, - сказал он.

- Пошевеливаемся, - прошептал Барбер. - Турман, займи позицию. Тащите эти тела в джунгли и раздевайте их.

Мы забрали с тел всё, что у них было - оружие, боеприпасы, еду, личные вещи - и выбросили в кусты. Тогда это выглядело бы так, будто их достали бандиты, а не американские партизаны. Мы рассыпали боеприпасы и испортили АК, чтобы они не работали. Турман взял пару ушей для своей коллекции и несколько засаленных фото солдатских подружек. У него был довольно широкий ассортимент и того, и другого. Рядом с хижинами был колодец, и я бросил в него пузырёк с ядом, так что любой вьетнамский капиталист, выпивший оттуда, умрёт мучительной смертью. Оставлять такие маленькие подарки было обычным делом в операциях. Отказать врагу в самом необходимом для жизни.

Перед тем, как мы ушли, я однажды оглянулся и увидел, как Барбер сломал старуху о колено и воткнул свой K-Bar ей в горло. Я рад, что он это сделал. Я ненавидел убивать женщин, особенно старых.

Партизанская война. Это не просто работа, это чувство вины.

Мы все чертовски устали от двенадцатичасовой ходьбы, поэтому Барбер решил, что мы можем прилечь на несколько часов. Сказал, что мы отработали идеально. К тому времени, когда мы доберёмся до деревни на следующий день, мы уже будем свежими. Мы забрались на небольшой приплюснутый гребень, почти прикрытый небольшой низкой зарослей бамбука, и закрыли глаза. Турман взял свой прицел Starlight и стоял на страже.

К тому времени, как я закрыл глаза, Рошланд и Барбер дышали ровно и спокойно. Я всегда хотел, чтобы я мог так легко засыпать, но мне нужно было немного расслабиться. Как оказалось, ненадолго. Последним, что я видел, был Турман, крадущийся и осматривающий периметр.

Мне снился старый Chevrolet, который у меня когда-то был, когда я почувствовал, что кто-то трясёт меня. Я открыл глаза и увидел склонившуюся надо мной смутную фигуру Барбера.

- Время? - спросил я.

- Турман пропал, - сказал он. - Собери снаряжение.

Я протёр заспанные глаза и взвалил на плечо рюкзак и винтовку. Ночь прошла мертвенно тихо, пока я спал. Лёгкий ветерок обдувал деревья, но ни хрена не останавливал пот, струившийся по моему лбу. Я взял соляную таблетку и отхлебнул из фляги.

- Который сейчас час? - спросил я Барбера.

- Сразу после трёх, - прошептал он.

После трёх? Господи, мы проспали несколько часов. Мы разбили лагерь сразу после одиннадцати часов. Турман должен был разбудить нас в час.

- Что случилось? - я услышал, как спросил Рошланд.

Барбер не ответил. Он просканировал темноту своим прицелом Starlight.

- Вьетконговцы?

- Нет, - пауза. - Я так не думаю.

Я продолжал наблюдать за ним. Его размытый чёрный контур ни о чём мне не говорил. Впрочем, мне и говорить не пришлось: если бы это были вьетконговцы, они бы нас всех уложили. Нет ничего легче убить, чем спящего человека.

Я посмотрел сквозь густой полог джунглей над головой. Звёздное небо смотрело вниз между ветвей, уклончиво. Что бы оно ни видело, нам об этом не узнать.

Мы провели следующие тридцать минут или около того, ползая по листве. Не было никаких признаков Турмана... он просто исчез. Как будто он просто ушёл или просто растворился в воздухе. Или попал под удар Чарли. Однако это казалось невозможным. Турман был хорош, лучший из тех, кого я когда-либо видел в джунглях. Я не мог представить никого достаточно опытного, чтобы взять его без звука.

Кроме того, зачем брать его и оставлять нас?

Барбер созвал нас вместе. К тому времени было четыре часа утра.

- Надо двигаться. Турману придётся позаботиться о своей заднице, - сказал он.