Токсичные тени

Потому что они могли слышать, как он поднимался, становясь всё громче и громче: скорбный лай, как будто в ночи выли десятки волков. Это была жуткая, нестройная мелодия.

Лу услышал, и кожа на его затылке напряглась. Плоть на его позвоночнике начала ползти.

Кто-то сказал:

- Собаки, это собаки.

- Нет, - сказала Руби Сью. - Это не собаки. Слушайте. Это они. Бешеные. Они воют...

Все подошли к окну посмотреть.

Лу столпился там вместе с остальными.

Да, ночные полчища.

Над городом стояла высокая и полная луна, и бешеные забрались на вершины крыш, на крыши автомобилей, карабкались по телефонным столбам и змеились по деревьям. Он мог видеть их, мужчину, женщину и ребёнка, уставившихся на луну с жутким восхищением, лающих, как бешеные псы, увлечённых этим сияющим шаром. Подобно приливам или погоде, бешеных двигали невидимые силы.

- Господи Иисусе, этот звук, - беспомощно сказала Лиза, - он сводит меня с ума. Я... я не могу думать...

Казалось, это подействовало на нервы, усугубило какие-то атавистические воспоминания, и все вдруг стали очень беспокойными. На самом деле казалось, что эти лающие голоса пробуждали какой-то примитивный двигатель агрессии и ненависти. Все в этой комнате отказывались смотреть друг на друга. Боялись, может быть, что увидят морды зверей.

Лу чувствовал это так же сильно, как и любой другой.

Казалось, он не мог ясно мыслить. Ему хотелось бежать, атаковать, опустошать. Мышцы его были напряжены, зубы скрежетали, член в штанах напрягся.

И все они стали такие.

Кружились друг вокруг друга, как хищные звери, отказываясь принять то, что они слышали, что это с ними делало, безуспешно пытаясь заглушить эту песню, песню охоты, песню какого-то первобытного праздника кровожадности и голода.

Примерно в это же время проснулась Нэнси.

* * *

Она вышла из своего страшного сна, как пловец, разбивающий поверхность ледяного озера. В горле перехватило, тело стало холодным. Она села, и одеяло упало с неё. Руки у неё были скрючены и артритом лежали на коленях. Она могла видеть остальных. Они ходили кругами, тяжело дыша. Она чувствовала их запах, запах чего-то резкого и мускусного, исходящего от них. Это заставило её соски напрячься, волны тепла задрожали в её паху.

Во рту было липко, губы распухли и пересохли.

Она никогда не знала такой жажды.

Она открыла рот, чтобы заговорить, но в горле так пересохло, что вырвался лишь сдавленный лай.

Перед ней на столе стоял стакан с водой. Дрожащими пальцами она потянулась к нему, хотя вид его вызывал у неё тошноту. Она покачала головой, пытаясь освободиться от странных импульсов и разбитых мыслей, пронёсшихся в её мозгу. Она поднесла стакан к губам и сделала большой глоток.

Вода была как кислота в её животе.

Конвульсии сотрясали её, и её вырвало тёплой желчью, которая стекала по её подбородку. Она вытерла её тыльной стороной ладони и не удивилась, увидев пятно крови.

Она попыталась встать и упала, врезавшись в стол.

Казалось, она не могла перевести дух; это было всё равно, что пытаться дышать через холст. Воздух, который она втянула, был тяжёлым и влажным. Комната завертелась, и у неё закружилась голова. Перед глазами поплыли чёрные точки.

Потом всё прошло.

Слюна текла с её губ, и зубы стучали. Она подтянулась, спазмы сотрясли её, как родовые схватки. Она видела лица, уставившиеся на неё, и то, что осталось от её мыслей, рациональный мозг пытался назвать лица, пытался совместить все образы в её уме и отчаянно пытался установить какую-то ясную связь.

Но это было невозможно.

Её мысли были бессвязными, спутанными и дикими.

Люди... они что-то говорили ей.

Теперь подошли поближе. Особенно высокий бородатый мужчина.

Угрожают.

Да, она чувствовала угрозу.

Они пытались заманить её в ловушку, сжимая вокруг неё свой маленький кружок. Они бы свалили её... кусали, царапали, разрывали и убивали. Она зарычала на них, пытаясь отпугнуть. Кожа натянулась и покрылась мурашками. Волосы на руках, затылке стояли туго. Она помнила речь и пыталась её использовать. Её челюсти бешено щёлкнули, губы отдёрнулись.

Шипя, она ускользнула от них, увидела окно и поняла, что это выход. Но когда она приблизилась к побегу, все начали кричать, а в зеркале она увидела искажённое, пускающее слюни лицо, увенчанное взлохмаченной шкуркой волос, и отпрыгнула назад.

Это было её отражение.

Её сотрясали судороги, конвульсии были словно от автоматных очередей. Мир закружился, уменьшился. Из её горла вырвалось низкое хриплое рычание.

Они приближались к ней.

Она прицелилась им в горло, зная, что именно туда она должна вонзить зубы. Её мозг бушевал от галлюцинаций и кошмарных образов, она стояла на месте, готовая выпотрошить первого, кто окажется в пределах досягаемости.

* * *

Бен первым попытался приблизиться к ней.

Когда он оказался в нескольких футах, она зарычала и плюнула на него. Используя свои пальцы, как когти, она попыталась вцепиться ему в лицо. Бен отступил назад, с ужасом поняв, что она целилась ему в глаза.

Как животное, как животное, она теперь даже не человек...