Токсичный роман

Я то погружаюсь в сон, то просыпаюсь. Когда выглядываю из окна, то вижу, как небо темнеет – репетиция скоро закончится. Я расстроена, что целый день не видела тебя. Ты послал мне селфи в обед – на фотографии выглядел совершенно подавленным. Ты написал: «Тут отстойно без тебя». Несколько часов спустя, во время одного из моих многочисленных походов в ванную, ты оставил голосовое сообщение с озорной моряцкой песенкой. Я слушаю ее в пятый раз, устроившись на двух подушках. Это свидетельство того, как мы сблизились за последние пару недель. Не так давно у нас еще не было номеров друг друга. А теперь у меня сотни эсэмэсок от тебя. Я кладу телефон и забираюсь под свое толстое одеяло, взбиваю подушки, пока мне не становится удобно.

Звенит дверной звонок, и я слышу, как мама идет по коридору. У нее паранойя по поводу болезней: она боится микробов, так что я практически узник в своей комнате. Она говорила со мной через дверь весь день, иногда оставляя за ней поднос с крекерами, стаканом воды или бутылочкой лекарства «Пептo-Бисмол», от одного вида которой меня тошнит. Мне не разрешено открывать дверь, пока она не отойдет. Думаю, она всего в шаге от звонка в Центр инфекционного контроля.

Я снова засыпаю, когда в дверь стучат.

– Грейс? – говорит мама. – Ты прилично выглядишь?

– Что? Да. – На мне мешковатые пижамные шорты и майка, которую бабушка купила мне, когда ездила в Висконсин, на которой написано «Кто-то в Расин любит меня». Потому что я такая сексуальная. Я понимаю, что мне отчаянно нужен душ.

Я слышу бормотание за дверью, а потом она открывается. Я приподнимаюсь на локтях, мои волосы как птичье гнездо, глаза затуманены.

Это ты.

– А теперь я закрываю дверь, потому что не хочу, чтобы Сэм зашел сюда и заразился, – говорит мама.

Я таращусь на нее. Не знаю, как ты умаслил ее, чтобы она впустила тебя в дом, не говоря уж о моей комнате.

– Привет, красотка, – шепчешь ты, когда за тобой закрывается дверь.

Удивление при виде тебя в моей комнате почти заставляет меня забыть, что я сейчас на смерть похожа. Стой, ты только что назвал меня красоткой? Я вслепую ищу резинку для волос. Понимаю, что на мне нет бюстгальтера. Я молюсь, что не пахну так, словно меня тошнило последние пятнадцать часов.

– Гэвин, что ты…

– Делаю здесь? Как будто я мог не проверить, что с тобой все нормально. За кого ты меня принимаешь?

Ты ставишь на пол свой рюкзак, пакет с продуктами и гитару перед тем, как снять обувь и забраться на кровать. Ты садишься, скрестив ноги, положив руки на мои колени.

– Э-э-э, я могу быть заразной…

Ты пожимаешь плечами.

– Лучше страдать в компании.

Резкая боль пронзает живот, и я откидываюсь на подушки.

– Мне больно сидеть, – говорю я.

Ты ложишься рядом со мной, подперев голову рукой. Я лежу в позе эмбриона, и мы смотрим друга на друга какое-то мгновение. На тебе нет шляпы, и волосы падают на глаза. Мне хочется убрать их назад, но я этого не делаю.

– Все скучали по тебе, – говоришь ты.

– Как прошла репетиция?

– Безумие. Полный хаос. Эта постановка не выживет без тебя.

– Рада, что я необходима, – улыбаюсь я. – Как ты уговорил маму тебя впустить?

– Сказал ей, что мне нужна ее помощь в великом романтическом поступке, – говоришь ты. Ради меня. Великий романтический поступок ради меня. – А также пригрозил, что начну петь серенады.

Я смеюсь:

– Не могу поверить, что ты очаровал мою маму. Это действительно сложно.

Ты знаешь женщин, Гэвин. Признаю. Ты точно знаешь, что мы хотим услышать, не так ли?

– Она показалась мне милой, но… – хмуришься ты в поисках правильных слов, – внушительной.

Я фыркаю:

– Тогда ты застал ее в хороший день.

Я рассказывала тебе немного о своей семейной ситуации, но не во всех ужасных подробностях. Я пыталась придумать, как представить тебя своей маме, не создавая много шума. В чем-то я рада, что все случилось так.

– Мне нравятся твои волосы, – дразнишь ты, касаясь пальцами моих запутанных локонов.

– Не все мы можем просыпаться утром и выглядеть как Джеймс Дин, – говорю я.

Ты тихо смеешься:

– Все еще чувствуешь себя паршиво?

– Думаю, я в постпаршивой стадии, но еще до стадии «Уже лучше».

– Могу с этим помочь.

Ты садишься и роешься в своей сумке с продуктами. Достаешь бутылку имбирного эля и пластиковый контейнер, кажется, с бульоном внутри.

– Куриный бульон?

– Я попросил маму приготовить его для тебя, – говоришь ты. – Это волшебное лекарство.

Мои глаза округляются.

– Ты попросил свою маму приготовить мне суп?

Ты ставишь контейнер на стол.

– Ага. У нее сегодня не было работы. Клянусь, ты почувствуешь себя лучше, когда съешь его.

– Вау… Это… Ты удивительный.

– Спасибо. – Уголки твоих губ поднимаются. – Возможно, я пообещал привести тебя на ужин, когда ты не будешь заразной.

Мой желудок подпрыгивает. Черт побери, ты хочешь познакомить меня со своими родителями.

– Обещаю, они не кусаются. – Ты поднимаешь ложку. – Голодная?

– Лучше подождать, – говорю я. – Только если тебе не хочется, чтобы меня на тебя стошнило.

Ты снова улыбаешься.

– Да, на этом я как раз провожу границу. – Ты оглядываешься. – Так это твоя комната.