Токсичный роман

– О, да? Мне кажется, мы отлично справились. Сложно ошибиться с «Босиком под дождем»…

Ты фыркаешь:

– Думаешь, я идиот?

– Что?

Я притворяюсь глупой, но знаю, о чем ты. Мои щеки горят, и я отворачиваюсь от тебя и смотрю на Санту и эльфов. Маленькая девочка плачет на его коленях, а один из эльфов пытается рассмешить ее глупым танцем. Почему всем наплевать, что она несчастна и хочет слезть с колен этого жутковатого парня?

– И как это было? Он хорош?

– Гэвин. Нет. Ничего не было. Мы попробовали сценический поцелуй, и все сказали, что он не был похож на настоящий. Даже Нат, а она его девушка.

Ты поднимаешь взгляд, твои глаза пристально смотрят в мои.

– Играть сцену поцелуя с одним из моих лучших друзей – это немного шлюховато, не думаешь?

Мои глаза распахиваются.

– Что? – шепчу я.

– Шлюховато, – повторяешь ты. – Что делает тебя… шлюхой. Не так ли? У тебя есть парень, если ты забыла.

Шлюха. Слово бьет по мне, сильно и быстро. Я сижу еще минуту, глаза направлены на светящиеся рождественские украшения, свисающие с потолка, искусственный снег в витринах. Шлюха. Бинг Кросби поет о белом Рождестве, а в магазинах распродажа, и я не могу поверить в то, что только что случилось. Не могу.

– Как ты мог мне такое сказать? – шепчу я дрожащим голосом.

Ты отворачиваешься, слабая искра стыда появляется в глазах.

– Прости. Я чертовски устал и увидел, как Мэтт смотрит на тебя, и… Это слишком, Грейс. Я не справляюсь.

– Мне нужно идти, – говорю я.

Ты киваешь, губы сжаты в тонкую линию:

– Как всегда.

Я вскидываю руки в раздражении:

– Это моя работа. Я не могу оставить Мэтта там одного.

Ты встаешь:

– Отлично. Я погуляю с ребятами. Увидимся позже.

Я смотрю, как ты уходишь. Ты не оглядываешься. Твои руки висят по бокам, и ты тащишь себя, словно зомби. Не крутая рок-звезда. Что с тобой происходит? Уже много дней у тебя темные круги под глазами. Я просыпаюсь утром и вижу эсэмэски, которые ты отправил в три, четыре, пять утра. Ты говоришь мне, что в депрессии, что тебе нужно выбраться из города, что ненавидишь всех пустышек в колледже. Мне хочется верить, что ты не имел в виду то, что сказал. Но думаю, что это не так.

Когда я возвращаюсь на работу, Мэтт облокачивается о прилавок и пьет ледяное молоко из стакана. Я вообще не люблю молоко, но то, что мы продаем, очень вкусное.

– Выкладывай, – говорит он, глядя на мое удрученное лицо.

И я рассказываю. Несмотря на то что он мой бывший и это, наверное, неправильно, я изливаю все свои переживания, все раздражение. Я забыла, как с ним легко разговаривать. Я рассказываю ему то, что не рассказывала даже тебе или Натали. Но особенно тебе. Например, что я думаю, что ты подговорил Питера шпионить за мной в школе.

– Твой парень ненормальный, – говорит Мэтт словно между прочим.

– Нет!

Может, мне и не стоило ничего рассказывать.

– Знаешь, как долго Гэвин наблюдал за тобой сегодня, прежде чем подойти и поздороваться?

Не думаю, что хочу знать ответ. Ты признал, что иногда приглядываешь за мной, когда я хожу гулять с друзьями, но не говоришь мне, что ты там. Однажды ты спал у нашего дома в машине, чтобы убедиться, что со мной все в порядке. Ты не хотел меня будить, потому что на следующий день у меня была важная контрольная, но тебе приснился кошмарный сон про то, как я погибаю в пожаре, и потому ты сидел в машине на всякий случай. Мы купили пончики и кофе, прежде чем ты высадил меня у школы. Я подумала, это мило, но когда я рассказала Нат и Лис, они закатили глаза и сказали «Сумасшедший!» на нескольких языках.

– Подруга. Он стоял там по крайней мере час, – говорит Мэтт. – Вот там, возле фудкорта.

Я дрожу. Мне не хочется верить ему, но это похоже на тебя в последнее время: у тебя тяга к драматизму.

– И что мне делать?

Я бросаю взгляд через плечо, чтобы убедиться, что ты не вернулся. Если бы ты слышал этот разговор…

– Порви с этим придурком.

– Нет. Я люблю его.

Ты единственный, кто любит меня. Если мы расстанемся, то кто останется? У нас сейчас все сложно, но без тебя моя жизнь будет в десять раз хуже. Иногда единственное, что помогает мне пережить ситуацию дома, – это осознание того, что позже на неделе я пойду с тобой на свидание, или просто понимание, что ты есть в этом мире и скучаешь по мне так же сильно, как и я по тебе. Может, я не много значу для мамы или Великана, но для тебя я – все. И это вызывает привыкание – быть для кого-то всем. Позволяя им быть твоими. Ты единственный наркотик, который я принимаю.

Но все же было бы приятно не ходить с тобой на цыпочках все время, у меня хватает такого и дома. Никогда не знаю, чем я тебя разозлю. И тот комментарий про шлюху действительно меня ранил.

– Слушай, – говорит Мэтт, – я знаю, что я твой бывший и все такое, так что от меня это звучит странно, но… То, что он так за тобой следит, не дает проводить время с другими ребятами… Он прямо настоящий упоротый собственник.