Токсичный роман

Он не говорит это со злостью или раздражением, его глаза не сужаются, как твои, когда ты зол на меня. Скорее, такое впечатление, что то, что я остаюсь с тобой, – математическая задачка, которую Гидеон не может решить. А он действительно, действительно умный. И я не единственная тут, кто совершенно, полностью, на сто процентов озадачен.

– Потому что… – Я хмурюсь и поднимаю книги и свой рюкзак. – Потому что я просто не могу, понятно? Я… люблю его. – Поднимаю подбородок и пытаюсь произнести эти слова более убедительно. – Я люблю его.

Гидеон качает головой.

– Ты говоришь, что любишь его, словно это вопрос, а не ответ.

Он отталкивается от ворот и делает шаг вперед. Мне нужно отступить, но я этого не делаю. Он вытаскивает бумажку из кармана и кладет ее между страницами моего учебника по статистике.

– Ты стоишь ожидания. – Он криво улыбается. – Увидимся вечером.

Он собирается уходить, и что-то во мне рушится, но потом Гидеон оборачивается и решительно сокращает расстояние между нами. Прежде чем я успеваю двинуться, или запротестовать, или еще что, он наклоняется и прижимает губы к моему лбу, его пальцы касаются моего подбородка.

Я таращусь на него, когда он отходит.

– Слов нет. Отлично, как раз на это я и рассчитывал, – ухмыляется Гидеон. – Я давно хотел это сделать.

А потом он по-настоящему уходит, засунув руки в карманы, сумка на длинном ремне перекинута через его плечо.

Часть меня хочет побежать за ним, развернуть и подарить ему поцелуй, который я представляю каждый раз, когда начинаю скучать в классе.

«Выбери его».

«Сделай это».

«Ты чертова дурища, не дай ему уйти».

Я жду, пока Гидеон повернет за угол, а потом иду через кампус. На полпути через площадку я вижу направляющуюся ко мне фигуру. Эта походка такая знакомая. Широкие шаги, руки раскачиваются.

Я останавливаюсь. Смотрю.

– Где ты была? – требуешь ответа ты.

– Э-э-э… – Худший кошмар. ХУДШИЙ КОШМАР. – Просто… готовилась. Ну, понимаешь, к вечеру.

Как могла я позволить Гидеону поцеловать меня? Поцелуи в лоб считаются, конечно же, считаются.

– Уже почти три тридцать, – говоришь ты.

Школа заканчивается в два сорок. Как это возможно, что мы с Гидеоном провели почти час вместе? А казалось, пару минут. Секунд.

– Я…

– Питер и Кайл сказали мне, что видели тебя с каким-то парнем из вашего спектакля. Гидеоном. Кто, черт возьми, этот Гидеон? Это тот парень из автобусной поездки в Орегон? Тот, который тебя обнимал?

Изменила ли я только что своему парню? Я обманщица?

– Да, этот тот парень. То есть просто… Он в постановке и…

– Ты только посмотри на себя, – говоришь ты. – Ты мне врешь. Я тебя знаю. Что ты скрываешь?

Ты хватаешь меня за плечи, словно хочешь вытряхнуть счастье прямо из меня. Я думаю о том, как это делала мама, со злостью в глазах. Сделаешь ли ты мне больно, Гэвин?

– Ничего, – говорю я. – Клянусь, ничего.

Мой взгляд цепляется за записку Гидеона в книге. Отвлекающий маневр. Мне нужен отвлекающий маневр. Не знаю, что в письме, но что бы там ни было, ты захочешь это прочитать, и тогда ты узнаешь, ты узнаешь… Гидеон говорит такие вещи, как «мне нравится твой разум. Ты единственный человек, который понимает мои странности».

Ты опускаешь руки.

– Я приехал, чтобы отвезти тебя поесть чертово мороженое. – Я краснею, чувствуя вину. – Чтобы отпраздновать последний спектакль.

– Гэвин. Мы разговаривали о театре и об альбоме, который нам обоим нравится, и потеряли счет времени, вот и все.

– Каком альбоме? – Так как это ты, и это музыка, то от моего ответа зависит, как пройдет этот день.

– Radiohead. «Kid A».

Ты фыркаешь.

– Конечно же. Депрессивная фигня.

Интересно, станет ли Radiohead последней каплей. Не понимаю, как ты можешь их не любить.

Ты пригвождаешь меня таким взглядом, что желудок сводит.

– Ты изменяешь мне?

– Гэвин… – Я протягиваю к тебе руку, но ты отталкиваешь ее. Кожу щиплет от удара.

– Ты. Изменяешь. Мне?

Я качаю головой.

– Я люблю тебя. Я бы никогда тебе не изменила. Не могу поверить, что ты такое сказал.

Отвлекающий маневр. Вот как поступают обманщики.

Ты кусаешь губу. Глаза наполняются слезами. Как могла я так поступить с тобой?

– Эй… – Я прижимаю тебя к себе. Это не так, как с Гидеоном, который обнимал меня. Мне нужно обнимать тебя. Нужно держать тебя, чтобы ты не развалился на части.

Убью. Себя.

– Я не могу потерять тебя, – шепчешь ты. – Не могу.

Проходит бог знает сколько времени, и ты отстраняешься и тянешься к моим книгам.

– Я подержу их… – начинаю говорить я, но ты забираешь их из моей мертвой хватки.

– Что это? – спрашиваешь ты, вытаскивая записку Гидеона.

Я вырываю ее из твоих рук, улыбаясь.

– Прости, – говорю я. Дразни, флиртуй, отвлекай. – Это суперсекретное женское от Натали.

Ты сужаешь глаза:

– Ну да.

Я не люблю азартные игры, но у меня нет выбора. Я протягиваю ее тебе.

– Прочитай, если хочешь. Это все о боли в животе, мальчиках и…

Ты смотришь на нее какое-то мгновение, и мне кажется, что ты знаешь, но, может, не хочешь знать. Ты отмахиваешься от записки.

– Да нет, спасибо.