Токсикология (Toxicology)

– Благодарю вас, сэр. Итак, в течение его нескольких визитов от моего внимания не ускользнуло, что рассудок мистера Фибиана находится не там, где ему положено.

– Он тыкал пальцем в Цезаря, старый волк. Однажды застрелил сардину на официальном обеде, потом отбросил пистолет и с рыданиями бухнулся на колени рядом с телом. Каждая матросочка на суше знала, что он псих.

– В самом деле, сэр?

– Тем и был известен. Серьёзность поведения – единственное, что ему мешало.

– Ещё раз нарушение паче соблюдения, сэр, – серьёзность поведения констебля равноценно замогильная?

Смысл его слов манил, как испаряющийся джин. Но идея, выпадающая из свиноваляния его логики, была ослепительна.

Той же ночью я отмотоциклил Фибиана в доки и, подперев его в трудном положении, послал без преамбулы в реку. Ни один свидетель в этом сомнительном месте не стал бы тратить силы на то, чтобы поднять веки, потому что мы одели Фибиана в униформу констебля. На следующее утро я одел констебля в одежду Фибиана и, пока он ещё ничего не соображал, сдал его в дурдом. Они только взглянули на бабочку и забрали его из моих рук.

Раньше, чем я смог бы сказать “Блаватская”, раздутое тело выкатилось на отдалённое побережье, и я вытерпел месяцы шторогрызного беспокойства, пока шло расследование – но, наконец, какой-то головорез под опекой полиции попытался сколотить свой честно отработанный приговор, разболтав о весёлом зрелище, свидетелем которого стал в доках. Полиция налетела на его слова, как на маразматическую бабку.

Естественно, тот факт, что в доках я был одет в известное облачение Фибиана, привёл их по следу в дурдом, и теперь уже неподдельно невменяемого полицейского констебля, орущего про невидимых змей, повесили раньше, чем он осознал, кто он и за что. Конец удовлетворил и полицию, и злодея – если последний термин можно применить ко мне, к которому обратились как к заслуживающему доверия джентльмену, чтобы подтвердить личность моего дяди в дурдоме. Разве могли ребята в синем ошибаться в таком вопросе?

– Конец ещё одной главы, а, Гувес? – крикнул я, откинувшись на диване.

– Самой последней для некоторых особ, сэр.

– Ладно тебе, старина, не будь таким торжественным. Бывают вещи и похуже, чем повешение.

– Например, сэр?

– Повешение в опере. Ха-ха-ха. Там – это наверняка. А теперь кинь-ка мне газету, старый волк. В ней статья про покойного.

Мэриленд

– Сроду не думал, что найду вот так контуры в жалобе.

– Ужасно адская штука.

– Ага, Генри, ну наконец-то. Передвижной обезьянник пролетел через

ленту ограды и стремительно развернулся. Шеф Генри Блинк толчком распахнул дверь – батон сигары посреди одутловатого лица – и выкатился наружу, вдыхая ночной воздух.

– Я уже чую вкус этого ареста. Выстрел в движок? – Он нахмурился на фейерверк вспышек стада журналистов.

– Генри, – сказал энергично Майор, – ты знаешь Джека.

– Прорыв границы, зырьте сюда – Майор, Гарпун Спектр и Шеф Терминала в пыльнике!

– О, сомневаюсь, что мистер Кома потребует правосудия, – сказал Майор с нервной улыбкой.

– Готов спорить на твою шоколадную жизнь, что не потребует. – Блинк неуклюже протопал мимо трёх мужчин и осмотрел тело, чей третий глаз был распахнут, как люк после взрыва газа. – Охранник, однако. Есть улики?

– Ждут тебя, Генри. Вон даже Джек.

– Коронер захочет знать. – Блинк махнул на прессу. – Убрать отсель стервятников и обеспечить охрану территории. Тя чё, не учили в коп-школе, Джек? Есть успокоительное для вон того парня?

– Мне не нужны успокоительные, Генри, – Кома чиркнул спичкой и поджёг амортизатор. – Покойника более чем достаточно.

Гарпун Спектр весело прищурился на Блинка.

– Никак не въедешь, Генри?

Блинк вытащил сигару из своего лица, как вилку из кабана.

– А? Чё за шум? Ты сделал на нём денег?’

– Единственное, что я сделал – решил, кого буду представлять.

– Здесь Рекс Камп и Док. Настоящее кобылиное гнездо активности. Эй, Мэнгрув – кальмаровые серьги?

Но не успели Коронер и доктор Мэнгрув дойти до тела, как прирычал белый грузовик и начал разгружаться. Парень в мантии выплыл из дыма.

– Вам запрещено трогать тело. Майор начал терзать пальцы.

– Генри, это мистер Вингмейкер, главный пингвин церковного картеля.

– Типа сопереживаю вашим чувствам, падре.

– Не в том дело. – Вингмейкер распахнутыми глазами разглядывал тело. – Прикажите своим экспертам убираться.

– На каких основаниях?

– У меня есть картельная мистификация, замаскированная под распоряжение суда.

– Значит, вы бросились в комнату судоложества. Как ребёнок ябедничать учителю.

– Истинно так, – пробормотал Вингмейкер, потом оттолкнул медиков в сторону. – Посмотрите, мистер Блинк. Это может стать величайшим религиозным событием со времён Святого Маккейна.

Блинк перевёл взгляд с улыбки Гарпуна Спектра на тело. Лужа крови вокруг головы жертвы точно воспроизводила классическую форму молящейся Девы Марии. Люди Винг-мейкера уже возводили разборную часовню вокруг тела.