Толкин и его легендариум

Эарендель над гладью взошел морской,
Там, где край Средиземья во мгле.
И от двери Ночи, как света луч,
Пересек он границу тьмы.
И повел свой серебряно-искристый челн
От тусклого злата песка,
От западных стран по солнца огню,
по последнему вздоху Дня.

«Я чувствовал странный трепет, — вспоминал потом писатель. — Во мне будто что-то завертелось, я словно наполовину очнулся ото сна. В этих словах было нечто очень далекое, странное и прекрасное, неуловимое для меня и выходящее за пределы древнеанглийского». Излитые на бумагу строки озадачили его самого. Когда товарищ по ЧКБО Джеффри Бэйч Смит спросил, о чем идет речь в поэтическом тексте, Толкин ответил: «Не знаю, но попытаюсь разобраться».

К концу 1914 года он расширил историю Эаренделя (теперь он писал это имя не Éarendel, а Eärendel) и превратил ее в длинную поэму-повесть, связав небесного мореплавателя с Волшебной страной и эльфийским городом Кором. Одновременно он развивал свое новейшее изобретение — квенью, поэтому два великих элемента обширного легендариума — литература и язык — возникли с разницей в несколько недель за считаные месяцы до начала мировой войны. Акварели тоже вписывались в задуманный им цикл легендарных сказаний. Безграничный легендариум Толкина тем самым зародился благодаря синтезу трех компонентов: лингвистического новаторства, литературного творчества и изобразительного искусства, которые дополняли и обогащали друг друга, а иногда даже друг другу противоречили.

«Плавание Эаренделя, Вечерней Звезды» (Éala Éarendel Engla Beorhtast) Толкин переписывал около пяти раз. Этот герой появляется и в «Наказе менестрелю», написанном зимой 1914 года и ставшем, в свою очередь, «Словом об Эаренделе». В том же году, 27 ноября, Толкин прочел «Плавание Эаренделя, Вечерней Звезды» в Эссеистском клубе Эксетер-колледжа — стихотворение было написано в конце мирного лета, предшествовавшего Великой войне, и вскоре распространилось в Оксфорде как первое толкиновское произведение о Средиземье.

Воспоминания о море у берегов Корнуолла отразились и в «Приливах». Это импрессионистское стихотворение датировано 4 декабря 1914 года, но, возможно, было создано немного раньше, во время отдыха на полуострове Лизард. В нем чувствуется гул океана и колоссальный простор времени.

В марте следующего года Толкин превратил стихотворение в «Морскую песнь давних дней», а в 1917 году — в «Рога Илмира», и к тому моменту оно прочно вошло в «Книгу утраченных сказаний». Во введении к этой версии стихотворения говорится, что Эарендель — сын Туора, поэтому строки становятся элементом толкиновского «великого предания» о падении Гондолина.

◆

Критики любят рассуждать об имени Эарендель, но не менее важна фраза: Ofer middan-geard monnum sended. Средиземье (далее в этой книге — Middle-Earth) имеет для Толкина столь большое значение, потому что это место воплощения. Дело в том, что волшебство возможно только в реальном мире. На Небесах оно было бы просто заурядным событием, но на земле, в Средиземье, его можно увидеть раз в жизни, да и то в лучшем случае.

Толкин никогда не забывал о Евангелиях, четырех свидетельствах проявления Бога в нашем мире. Его вера была строго обыденной — без мистики и претензий на святость, но с пониманием, что повседневное обязательно и каждый день соприкасается с божественным. В таком подходе к теологии — и в восприятии Толкина — божественное не занимает какого-то отдельного, священного места, а является элементом повседневного, и в этом его ценность. Именно поэтому в Средиземье нет церквей: возвышенное не отделено от банального.

Вероятно, Толкин далеко не сразу выделил часть своего вымышленного мира как Средиземье. Через десять с лишним лет после выхода «Змея Уробороса» Эддисона он создал серию карт («Амбарканта», около 1937 года) и отметил, что «на севере и юге… Средиземье простирается почти до Стен Мира». Спустя еще несколько лет в одном из писем он прямо отождествляет свои земли с древне- и среднеанглийскими средиземьями и тем самым с предысторией нашего мира. Параллельно он завершает и публикует «Хоббита», и, хотя в самой повести это слово не упомянуто, ее задним числом будут считать основополагающим нарративом Средиземья как минимум в печати.