Только б жила Россия

Лицо его внезапно потемнело. «Черт, как бы там, на западе, фельдмаршалы Огильви да Шереметев не напортили, пока мы с мин херцем из края в край мотаемся. Неспроста сказано: две бараньи головы в один котел не лезут… А горше всего — моя конница пойдет по рукам. Явлюсь — лишь Бартенев при мне, а я при Петре Алексеевиче, прихлебалой непременным. Развеселое житье!» Он вскинул голову, прогоняя неприятные мысли.

— Чего загрустила, невеста милая?

— Думала… сердитесь, друг-Алексашенька! — просияла Дарья в ответ.

— Ничуть! — Он взял ее за трепетную руку… «Ну и эта — персик медовый, грех на судьбу жаловаться. Теперь только бы самому в седле усидеть, не свернуть шею». Вслух сказал: — Бывай, Дарьюшка, вспоминай… Ауфвидерзеен, государыни. Еду! — откланялся он.

По пути ненадолго зашел к Ромодановскому, в потайной дворцовый придел. Князь-кесарь медленно, с натугой повернул лицо, готовый вспылить, но увидел — кто перед ним, смягчился, жестом отослал приказного дьяка.

— На север отбываешь?

— Ага, поутру. Вот какая просьбишка, Федор Юрьевич. Знаю, своих забот полон рот, но… ради всех святых, помоги Кикину в табашном деле. — Меншиков тесно придвинулся, задышал в ухо. — Ведь свою кумпанию сколачиваем, ведь… озолотимся!

— Кто о чем, а вшивый о бане! — прогудел насупленно Ромодановский.

— Обижаешь, князь…

— Ладно. Будет свободное времечко, сделаю. А пока прости: государь прямо в Лифляндию с эллингов едет, уйму предначертаний прислал!

У кареты ждали посольские — Кикин и Шафиров. Увидели Александра Даниловича, оставили разговор на английском, подтянулись.

— Тезка, подь на минуту, — велел Меншиков. — Я тут по дворам ротным да полковым летал, многого не ведаю. Как идет переговор с тем… Витвортом?

— Подкидывает выверты за пунктом пункт! — усмехнулся Кикин. — Вносить в реестр не успеваем, честное слово!

— А… корреспонденция в Лондон? Им обещанная?

— Отложил ее до лета, судя по всему.

— Та-а-ак! — Меншиков побагровел. — Ну он у меня попрыгает… Тех двух английских мастеров немедленно ко мне!

— Марешаля и Пикока?

— Их!

Шафиров, отступив на шаг, пристально вглядывался в небо — там пушисто-белые облачка водили свой нескончаемый хоровод.

— Едем. Эй, Петр Палыч, ты с нами? — позвал его Меншиков.

— Если позволите, ваше сиятельство!

Гудфелло растерянно посмотрел на чрезвычайного посланника.

— Итак…

— Не желаете ли прогуляться, эсквайр? — предложил ему Витворт.

Они миновали часовых у пушек, медленно пошли по боковой аллее сада.

— Господин Лефорт имел отличный вкус! — Витворт с восхищением повел рукой вокруг. — Обратите внимание на планировку!

— Да, сэр, — суховато подтвердил Гудфелло и вернулся к неоконченной мысли: — Итак, этот выскочка Меншиков перешел от слов к делу, бросил откровенный вызов!

— Вызов так вызов. — Посланник слегка улыбнулся. — Черкасский табак… что это такое?

— Гм, достаточно крепок, ароматен, при надлежащей обработке способен составить конкуренцию любому другому, в том числе кнастеру и виргинскому.

— Однако, насколько мне известно, обработка у них весьма и весьма примитивна, не так ли?

— Да, сэр, бурмистерские парни крошат его топорами в корытах, не имея для очистки даже сит, не говоря о прочем.

— Следовательно, царский любимец добивается…

— Конечная цель домогательств — узнать состав жидкости, в коей наш табак выдерживается и приобретает окраску!

Посланник вывел тростью замысловатый узор на песке.

— Коронный совет не простит мне и вам, — сказал он с расстановкой, — если мы не отобьем кое у кого охоту передавать русским секреты английской табачной фирмы, Боюсь, к этому причастен и мистер Стайльс, подданный ее королевского величества. Мастера табачных дел Пикок и Марешаль последнее время что-то зачастили к нему.

Генеральный консул переменился в лице.

— Мерзавец Марешаль заслуживает виселицы, сэр! Пикок, его приятель, как-то рассказал о нем такое… Почему, вы думаете, он покинул метрополию? Из-за судебных преследований в связи с махинациями в торговых делах. Иными словами, запускал руку в чужой карман. Часто нетрезв, нескромен, того и гляди, сболтнет лишнее. Будь моя власть…

— Хладнокровие, эсквайр, вы нетерпеливы. Поступим иначе.

— Но мастерские, сэр, мастерские! — Консул, задыхаясь, остановился посреди аллеи.

Витворт вынул из кармана часы, слегка помедлил в раздумий.

— Первое. Заблаговременно раздобудьте карету, желательно частную, ровно в половине одиннадцатого приезжайте ко мне, прихватив гиганта Пэрсона. Вам ясен ход моих рассуждений? — Витворт выразительно щелкнул крышкой часов. — Второе. Сами вы немедленно готовьтесь к поездке в Вологду. Там скопилось немало товара, и поскольку предстоит строгая ревизия, Марешаль и Пикок отправятся вместе с вами.

— Как я догадываюсь, Вологда — лишь начало?

— Именно. Ваш вологодский агент через определенное время проследует в Архангельск. За ним едут оба мастера, с той же целью… Когда приплывает торговый караван?

— Где-то в июне-июле.

— Осмотрев склады компании, мастера должны побывать и в трюмах кораблей. Рассчитайте поездку на все лето, чтобы не вызывать подозрений.

— Понимаю, — тихо произнес Гудфелло. — Нет слов, сэр.