Только если ты захочешь

Камилла подошла и через окно увидела в глубине магазина, за столиком из кованого железа, двух мужчин, которые не спеша листали книги, выбирая их из лежащей перед ними груды. Один из них прервал чтение, встал и направился к буфету, где в распоряжении клиентов был чайник и пакетики с чаем.

Камилла провела рукой по старой деревянной щеколде, сточившейся за долгие годы, и поискала Стивена взглядом. В ее памяти сохранился только смутный образ мальчишеского лица. Тогда она мысленно сосредоточилась на фотографии из интернета, где он позировал на фоне витрины, уверенная, что только по ней сможет его узнать.

Ее сердце учащенно забилось, рука взмокла; она несколько раз откашлялась, прочищая горло, словно для того, чтобы отогнать страх, который казался ей нелепым, но который она не могла унять.

– Ну, успокойся, успокойся же, – шептала она себе дрожащим голосом, сжимая ручку двери.

Камилла чувствовала, что не способна сдвинуться с места, словно ее парализовало. Она сделала несколько глубоких и медленных вздохов, чтобы унять сердцебиение.

Страх с новой силой накрыл ее; она отступила назад, бросила последний взгляд на магазин и повернула обратно.

«Да что с тобой, подруга? В другой раз… может быть», – сказала она себе, идя ускоренным шагом к портику.

За ее спиной послышался скрип отворяемой двери.

– Камилла!

Вибрации этого теплого голоса, с его неповторимым английским акцентом, казалось, мягко окутали ее, проникнув прямо в сердце.

Она остановилась и закрыла глаза, но не обернулась.

«Камилла» – как ему удавалось произнести ее имя с такой нежностью, так проникновенно? Как можно вложить столько чувства в одно-единственное слово?!

Что ей делать? Продолжать свой путь или обернуться навстречу подростку, каким она его помнила? или навстречу мужчине, этому незнакомцу с его притягательным голосом? Она не знала; она больше ничего не знала, все смешалось в ее сознании.

– Ты помнишь, что я сказал тебе в последний раз? – спросил он.

Они стояли в нескольких метрах друг от друга. Стивен не видел улыбки Камиллы, не отводившей взгляда от портика, которым заканчивалась улочка.

– Помню: «Только если ты захочешь!»

– Тогда обернись, и только если ты захочешь, я приготовлю тебе чай.

Камилла повернулась к нему лицом, смутившись, как подросток, и сделала несколько шагов навстречу; он тоже. Если бы они вытянули руки, то могли бы коснуться друг друга.

Оба не знали, что сказать; они улыбались, встречались взглядом и снова опускали глаза. Преодолевая неловкость, Камилла решилась заговорить первая.

– Ты… не изменился…

– Спасибо, пожалуй, с годами прибавилось несколько морщин… – ответил он, протягивая ей руку, которую она взяла без колебаний.

Они направились к магазину.

– Зато ты изменилась!

– Ах, так? И в чем именно? – спросила она с тревогой.

– В том, что… впрочем, это неважно и даже к лучшему: раньше ты бы ни за что не осмелилась надеть красное, а оно тебе очень к лицу!

Она встряхнула головой и рассмеялась. Камилле было хорошо; она словно вернулась на пляж в Аркашоне, в те времена, когда Стивен часто говорил слова, которые заставали ее врасплох и даже иногда выводили из равновесия.

– Почему ты смеешься?

– Потому что ты не утратил способности говорить то, чего от тебя не ждешь.

Он жестом пригласил ее войти, слегка коснувшись рукой ее талии.

– Посидим немного? Ты по-прежнему любишь чай?

– Вообще-то я собиралась пойти пообедать. Но, пожалуй, чаю я выпью с удовольствием.

– Ты уверена?

– Да!

Стивен заварил две чашки чая, и она села на один из стульев, которые только что освободили клиенты.

– Ты любишь цейлонский?

– Да, конечно!

Камилла почувствовала какой-то сильный запах – приятный, но совершенно неопределимый, – который наполнил весь магазинчик.

Стивен поставил две чашки на столик и тоже сел.

– Я жутко рад, что ты пришла, честное слово! – признался он.

– Я тоже, но… – Она запнулась… – Это странно.

Стивен не ответил, он смотрел на Камиллу и улыбался той самой улыбкой Саймона Бейкера – австралийского актера, на которого был похож. Последний клиент покинул магазин; наступила уютная тишина, слышалось только позвякивание ложечек, помешивающих дымящийся чай.

Стивен не отводил от нее взгляда. Камилла не испытывала никакой неловкости от этих устремленных на нее глаз; в них не было ни оценки, ни укора: доброта в его взгляде была сродни теплоте в его голосе. Дрожь удовольствия пробежала по ее телу.

Камилла подняла глаза и попыталась ответить ему взглядом, но не смогла и удовольствовалась тем, что поглядывала то на кружку с чаем, то на Стивена.

Она сделала последний глоток и спросила:

– Извини, но что это за запах? Похоже на запах старинной бумаги…

– Тебе не нравится? Я могу выключить ароматизатор, – предложил Стивен, вставая и отодвигая стул.

– Наоборот, очень приятный запах, но я не могу его определить: он и не сладкий, и не цветочный…

– Это эликсиры, они обладают свойством восстанавливать эмоциональное здоровье.

– Ни много ни мало – «восстанавливать эмоциональное здоровье»?

Камилла недоверчиво покачала головой.