Только хорошие индейцы

«Только просить не надо, – говорит Гейб Льюису. – Просто надо не попадаться».

За последние десять лет запрета на охоту он добыл, наверное, раза в два больше вапити, чем они уложили в тот день. Достаточно, чтобы несколько месяцев назад, когда он укладывал мясо в холодильник у папаши в гараже, – мясо маленького оленя с одним рогом и еще бархатистой шкуркой, – ему пришлось освобождать место, выбросить все старое мясо, примерзшее к стенкам холодильника.

В ту ночь собаки в резервации славно поели.

Гейб наблюдал за ними. Пока они не уничтожили все, вместе с бумагой и прочим, а потом кивнул им один раз, потому что теперь они были у него в долгу.

Они поняли. Они запомнят.

– Сообщите, когда мне будут грозить неприятности, – сказал он им. – Вам же виднее.

И потом рассмеялся. Как сейчас.

Ему приходится ждать, пока он сотрет улыбку с лица, чтобы выпить последнюю бутылку. Он проверяет, который час.

Он просто подождет, пока не узнает, где находится Денора. Которую он будет звать Ден, если захочет, и Ди, если она играет в защите, и Киллером, если не в защите.

Он сует последнюю бутылку в ограду рядом с остальными, точно так, как в прежние времена, когда они всегда были вместе, все четверо, и оставляет в ней остаток пива для мертвых индейских хомячков. Пройдя полпути к грузовику, он возвращается к могиле, развязывает черную бандану на руке и тоже кладет ее на ограду, вместо молитвы, которую не может выразить словами. Однако она о Льюисе. И о Рикки. И о них, какими они были прежде.

Медленно возвращаясь назад по лесовозной дороге на первой скорости, он вдруг резко давит на педаль тормоза и выжимает сцепление, потом наклоняется вперед над приборной доской, чтобы убедиться, что он видит то, что видит.

Ему приходится поставить машину на ручной тормоз и выйти, чтобы удостовериться.

На снегу видны следы вапити. Крупной самки, тяжелой самки, только что прошедшей по дороге, будто она следовала за ним, чтобы навестить Рикки. Гейб сует указательный палец в след копыта и прикидывает, что, скорее всего, это была небольшая кобыла с оленьими копытами, на которой сидел всадник.

Он стоит, смотрит вперед в поисках чего-нибудь смехотворного, но дорога почти сразу же поворачивает вправо.

И все-таки. Это ведь хороший знак? Сильное лекарство, как говаривал Ниш? Потение пойдет мальчику на пользу. Оно всем пойдет на пользу.

Гейб забирается обратно в грузовик, тихонько едет назад по колее, смотрит на дорогу и не замечает промелькнувшее в зеркале заднего вида нечто черное, когда совсем взрослая женщина в слишком тесной тренировочной куртке выходит из-за деревьев и запрыгивает в кузов грузовика, взметнув за спиной гриву черных волос.

Это туда охотники относят животных, которых убили? Это туда они положили тебя десять лет назад? Не слишком улыбайся по этому поводу, просто проберись под инструментальный ящик.

Ночь почти наступила. Та ночь, которую ты ждала.

Старые индейские уловки [30]

Все дело в технике. Тренер права, это все знают, но старшая сестра Деноры учила ее, часами прокручивая и перематывая пленку видеомагнитофона, что важно использовать одну и ту же технику каждый раз, когда подходишь к линии штрафного броска.

И эта техника, этот ритуал длится не только полторы или две секунды твоего штрафного броска.

Надо начинать с того, как ты подходишь к линии штрафного броска. Денора выдвигает вперед правую ногу, ставит носок вплотную к линии, потом отодвигает его на ширину шнурка, потому что краска сотрется, если твои ноги коснутся ее, нарушая правила. Если ты метко бросаешь, это еще не конец, потому что на матчах в средней школе обычно разрешают сделать повторный бросок, но если ты промазала, а одна из высоких девочек подбежала и подобрала мяч под щитом, а потом отправила его в корзину легким броском, – значит, ты облажалась.

Поэтому на бетонной площадке позади семейного участка на краю города, где новый отец Деноры установил на лето несколько прожекторов, на которой ей пришлось самой отмерить и начертить штрафную линию, она бросает, бросает и еще раз бросает мяч в корзину, не обращая внимания на клубы пара в холодном воздухе.

Восемьдесят шесть из ста, потом семьдесят девять, она уже запыхалась и злится, потом ровно девяносто.

Так как тренировочная игра на этой неделе назначена на субботний вечер – на завтрашний вечер, – а за день до игры тренировку не проводят, чтобы ноги у всех отдохнули и все психологически подготовились, в эту пятницу она будет отрабатывать только штрафные броски.

Они никогда не были слабым местом Деноры, но ни в одной игре ей не удавалось забить все мячи до последнего. Поэтому ей есть к чему стремиться. Как и у Трейс, все ее будущее может зависеть от того, попадет ли она однажды в самую точку, когда весь зал будет греметь и рушиться вокруг нее, пол под ногами дрожать, а пот заливать глаза.

Тренер не разрешает им делать штрафные броски в начале тренировки, только в конце, чтобы они поняли, каково сохранять хорошую технику игры, когда сил уже не осталось и просто хочется запустить мяч вверх, в корзину, а потом прочитать молитву.