Только хорошие индейцы

Она тут же жалеет, что сама загнала себя в тесное пространство, и ее охватывает паника, она роет снег руками, отбрасывает его ногами, пока не проваливается в… сухую пещеру под этим вагоном. Волшебное место. Такое тихое, но не совсем темное: солнечный свет просачивается внутрь сквозь тысячу миллионов кристаллов снега, окутывающих ее со всех сторон, и эти стены сияют голубым светом, похожие на лед.

Только это не пещера, а гробница. Могила.

Она собирает всю свою волю в кулак и проталкивается к дальней голубой стене, делает глубокий вдох, чтобы пробраться сквозь нее, но за каждой порцией снега, которую она разгребает в стороны, готовая вырваться на открытый воздух, скрывается только еще больше снега, и еще. Она опустошает легкие, пытается втянуть воздух, но вокруг нее повсюду только снег, и во рту тоже. Она задыхается, поджимает ноги и изо всех сил толкает себя вперед, сквозь снег.

Но ее рука уже освободилась, она уже снаружи.

Теперь она плывет, плывет сквозь жидкий снег, она не выбирается окончательно на поверхность, но загребает внутрь руками достаточно покрытого коркой снега, чтобы в небо у нее над головой открылось нечто вроде колодца. Ее рот находится на дне этой трубы, и она втягивает в себя столько воздуха, сколько может. И еще раз.

Тот, кто поставил эти вагоны, так и задумывал, а она об этом не догадалась, их завалило снегом и образовался очень глубокий сугроб у склона, размером около тридцати футов в ширину.

Денора бредет вперед, выбирается из него, корка наста ранит ей шею, потом грудь, потом живот, бедра, голени.

Добравшись наконец до ровной земли, она упирается в нее кончиками пальцев, стряхивает мешающие видеть волосы и смотрит назад, сквозь ущелье, только что проделанное ею, вероятно оно продержится еще несколько минут.

Сквозь эту щель, в противоположном конце, она смутно видит высокие кроссовки и носки Женщины с Головой Вапити за стеной обледеневшего снега. Но они не двигаются. Они наконец-то не двигаются.

– Что такое? – спрашивает себя Денора.

Она встает, готовая бежать, но остается на месте. И снова смотрит сквозь туннель.

Опять видит кроссовки и носки Женщины с Головой Вапити. Неподвижные.

– Что за черт? – произносит Денора, смотрит налево и направо, чтобы убедиться, что это не подвох, что Женщина с Головой Вапити не обходит ее с той или с другой стороны.

Неужели Шейни поглупела, когда ее голова полностью превратилась в голову вапити? Может быть, она теперь действует скорее как олень, чем как человек?

Денора смотрит на дальнюю сторону сугроба, из которого только что выбралась. Из него торчит приставная лестница, ведущая к крыше товарного вагона.

Вот как поступают умные девочки. Когда убийца сидит у них на хвосте, они бегут наверх, в такое место, откуда нельзя спуститься вниз.

Но она должна посмотреть. Она должна понять.

Денора кивает себе головой, и еще раз, потом пятится назад и бросается вперед, взбегает по обледеневшему снегу и хватается рукой за нижнюю перекладину лестницы. Ей удается подняться на три перекладины, а потом снег проглатывает ее целиком во второй раз.

Через десять секунд она вырывается из снега, отплевываясь, преодолев часть лестницы, хватается рукой за следующую перекладину и вытягивает себя из сугроба.

Она поднимается до самого верха, цепляется ногой за верхнюю ступеньку и пытается отдышаться.

Она промокла с головы до ног, что не так уж чудесно.

И здесь, наверху, ветер сильнее. Разумеется.

Денора обхватывает себя руками и мелкими шажками идет вперед, проверяя на прочность опору для каждой ноги, перед тем как перенести на нее весь свой вес. Не годится свалиться обратно, в то, что осталось позади этого вагона.

Последние четыре фута Денора проползает на животе, сжимая в руке волосы, чтобы они не развевались по ветру над краем обрыва и не выдали ее.

Женщина с Головой Вапити просто стоит, ее уродливая голова слегка наклонена набок, она не сводит глаз с товарного вагона.

Денора улыбается.

«Ты боишься поездов», – не произносит она вслух.

Но это правда.

Вапити – а именно ею должна быть где-то внутри Женщина с Головой Вапити, и, возможно, она становится ею все больше с каждым шагом, – боятся поездов. Отец говорил ей об этом. Эту историю рассказывал один из братьев его деда, о том, как однажды все мужчины города загнали стадо вапити к железнодорожным путям и перестреляли их, когда подошел поезд. Они не собирались использовать поезд в качестве преграды, просто воспользовались им в качестве звукового прикрытия, так как им нельзя было стрелять в городе, но он все равно превратился в преграду. Один или два вапити, которые спаслись, говорил отец, рассказали остальным Правду о Поездах, и на этом все закончилось, больше железнодорожными рельсами для охоты не удавалось воспользоваться.

Очевидно, сами поезда их еще больше пугают, и неважно, что у этого поезда нет колес. Неважно, что вагоны даже не прицеплены друг к другу. Неважно, что здесь нет никаких рельсов.