Только монстр

– Легенды Мтвали – это скорее притчи, – продолжил рассказывать Джейми. – Ну, знаете, с моралью или наставлением в конце. А Оливеры предпочитают страшные истории. Видимо, любят пугать детей перед сном.

Аарон обычно возмущался, когда посторонние непочтительно отзывались о его семье, но сейчас молча кивал с одобрительным видом.

«Ну и странные же эти Оливеры», – подумала Джоанна, вслух же произнесла: – Мы пытались вспомнить одну конкретную сказку. Ту, в которой у героя есть недостаток.

– Недостаток? – недоуменно переспросил Джейми.

– Слабость, – попыталась подобрать она более ясный термин.

– Вроде ахиллесовой пяты? Простите, мне не встречалось ни одной истории, в которой бы герой погибал.

– Напрасная трата времени, – одними губами произнес Аарон так, чтобы видела только Джоанна.

– Хотя… – протянул Джейми. – Было кое-что. Хотя это скорее не слабость, а уязвимость.

– И что же это? – быстро спросила Рут, и все оживились.

– В нашей семье предпочитают истории любви. В одной из них герой отдал сердце девушке.

Аарон фыркнул и снова заскучал, отворачиваясь. Однако Джоанна вздрогнула от внезапного дурного предчувствия и медленно уточнила:

– Истории любви? Но в сказках о герое ничего такого нет.

– Истории трагической любви, – пояснил Джейми. – В семье Лю обожают именно такие. И они есть даже о герое. – При слове «трагической» ощущение грядущей беды усилилось, и сердце Джоанны упало. – Вы когда-нибудь слышали о таком понятии, как zhēnshí de lìshĭ?

– Истинная линия времени, – прошептала она.

– Некоторые семьи называют это именно так, – согласился Джейми. – В историях рода Лю говорится, что в zhēnshí de lìshĭ герой был обычным юношей, который полюбил девушку-монстра.

– Девушку-монстра? – эхом повторила Джоанна, похолодев от ужаса.

– Вы знаете теорию хронологической линии? – спросил Джейми. – Ну, о том, что, когда мы вносим изменения, она самовосстанавливается? Возвращается к прежнему виду?

– Да, – с трудом выдавила Джоанна, чувствуя: ей не понравится то, что она сейчас услышит.

– В нашей семье верят, что нынешняя хронологическая линия все еще пытается принять свою первоначальную, истинную, форму. Мы считаем, что если влюбленные были вместе в том потоке времени, то и в этом непременно встретятся. И будут встречаться снова и снова, пока не восстановится прежний ход событий.

– Что-то вроде родственных душ? – спросил Том.

– Да, – улыбнулся ему Джейми. – Если верить сказкам.

На обратном пути к убежищу Хатауэй хранил гробовое молчание. Фрэнки не хотел уходить и до последнего жался к ногам молодого художника, а когда все же поплелся вслед за хозяином, то скулил не переставая и постоянно оглядывался.

Джоанну тоже не тянуло разговаривать. Когда она впервые прошла мимо Холланд-Хауса и увидела указатель, то будто услышала непреодолимый зов и просто поняла, что должна отправиться туда, и не могла ни о чем другом даже думать. А потом встретила Ника и немедленно почувствовала родство душ, словно уже знала его лучше, чем себя.

– Эта информация не поможет нам убить героя, – наконец вздохнула Рут. – Или остановить его.

– Я же говорил, что это будет пустой тратой времени, – прокомментировал Аарон.

Джоанна же не могла прекратить думать о словах Джейми: «Влюбленные будут встречаться снова и снова, пока не восстановится прежний ход событий». Она не сумела воспротивиться притяжению Холланд-Хауса, потому что там работал Ник. А он обнаружил ее в тысяча девятьсот девяносто третьем году. Они столкнулись во дворце монстров.

Вспомнилось тепло прикосновений. Эмоции, захлестнувшие во время поцелуя. Обмен взглядами.

Но если все это не случайности, а попытки хронологической линии принять свой прежний вид, то они были обречены на провал. Сделанного не исправить. Ник убил родных Джоанны, потому что просто не мог поступить иначе. Его запрограммировали на ненависть к монстрам.

– И что теперь? – спросила Рут.

– Ничего, – отозвался Аарон. – Дождемся, когда рассеется действие удара Сая Патела, а затем переместимся подальше из этого времени и проведем всю жизнь в бегах.

Джоанна снова до боли стиснула кулаки, вонзив ногти в уже существующие ранки на ладонях, и на минуту позволила себе раствориться в физических муках. Той роковой ночью бабушка уже сказала самое важное: «Только ты сможешь остановить героя».

В глубине души Джоанна всегда знала, что ей придется сделать.

После возвращения в убежище Том сразу отправился в спальню, хотя и оставил дверь открытой по настоянию Рут, устало заверив:

– Я в порядке. Вернее, конечно, нет. Но собираюсь просто отдохнуть, ничего больше.

Остальные тоже быстро заснули.

Аарон уступил Рут диван и устроился на ковре гостиной.

Джоанна тоже вымоталась, но поняла, что не может сомкнуть глаз, и некоторое время рассматривала фотографии на стене: отца, матери, маленькой девочки и младенца.

Мысли о семье болезненно откликнулись в сердце.