Только монстр

– В девять? – с ужасом переспросила Джоанна, с трудом укладывая в сознании испытания, которые определяли, что половина семьи больше не является твоими родными. А что, если у братьев и сестер обнаруживается разный дар? Их разлучают? – Так рано?

– Я невероятно гордился собой, – в голосе Аарона звучало презрение к своей прежней глупости. – Еще бы – проявить в столь юном возрасте не просто способности Оливеров, но и умение определять разные семьи. Даже среди остальных это считается редкостью и свидетельствует о силе дара. Но вот после испытания… – На его лице промелькнули тени из-за проезжавшей мимо машины, чей свет фар на мгновение проник за полупрозрачную стеклянную панель двери. – После испытания меня отвели в комнату, где держали связанного пленника. Он сидел в клетке с толстыми железными решетками. – Дыхание Аарона стало прерывистым, тяжелым. – Его… Его начали тыкать электрохлыстом для скота, чтобы заставить посмотреть мне в глаза. Сказали, что если я когда-нибудь увижу кого-то похожего на того пленника, то должен убить его. Или уведомить королевский совет, если сам не сумею справиться.

Джоанна тут же вспомнила, как удивился Эдмунд, заглянув ей в глаза, после чего отдал приказ убить ее. Затем вспомнила, как Аарон загораживал ее от отца во дворце Уайтхолл, безропотно снося оскорбления. Обеспечивал ей безопасность.

– Больше я не видел никого, похожего на того пленника. До тех пор, пока не встретил тебя в лабиринте, – добавил Аарон. – Пока не оказался достаточно близко, чтобы заглянуть тебе в глаза.

– И кто же я такая? – прошептала Джоанна.

– Не знаю, – пожал он плечами. – Знаю только, что тебе нельзя подходить ко мне, если удастся предотвратить нападение и изменить хронологическую линию. И нельзя мне доверять. Я не буду помнить ничего. Не буду помнить… – Аарон осекся, но потом все же с трудом выдавил: – Не буду помнить, сколько ты для меня значила.

Когда Джоанна почувствовала, что вот-вот заплачет, он отвел глаза.

– Аарон…

– Не надо. Пожалуйста.

– Аарон, – прошептала она и взяла за руку парня, который всегда помогал и был рядом.

Он наконец поднял на Джоанну взгляд и несколько бесконечно долгих секунд смотрел так пронзительно, что показалось: Аарон сейчас ее поцелует. Затем он вытащил что-то из кармана. Из-за подступивших слез ей пришлось пару раз моргнуть, чтобы понять: это небольшая брошь в форме птичьей клетки с основанием, украшенным цветами. Внутри сидела на жердочке коричневая пичуга, запрокинув голову, будто испуская трель.

– Нашел на дне гардероба в спальне, – пояснил Аарон, нежно, почти благоговейно проводя большим пальцем по броши, а потом отдал ее Джоанне. – Эта вещь принадлежала моей матери.

– Она жила здесь? – тихо поинтересовалась она.

Аарон покачал головой, но не отрицательно, а так, словно не мог говорить об этом, после чего сказал:

– Можешь перевернуть?

Джоанна послушалась. На плоской латунной поверхности обратной стороны броши с простой застежкой были вручную нацарапаны две цифры. Одну из них кто-то перечеркнул: 100. Вторая была сделана другим почерком: 50.

– Дар семьи Мтвали – помещать собранное время в предметы, – сообщил Аарон. – Мы называем их жетонами для путешествий. Эту брошь можно использовать для прыжка на пятьдесят лет, не воруя при этом жизнь у людей. Понимаю, – сказал он до того, как Джоанна успела возразить, – что в моральном плане подобные вещи ничего не меняют, но перемещение при помощи них становится гораздо легче и ощущается совсем по-другому. Обещаю.

Джоанна не слишком поверила объяснению. Неважно, сама она украдет время человека или это уже сделал кто-то до нее. Но сейчас она могла думать только о том, что, скорее всего, видит Аарона в последний раз – вне зависимости, получится ли у нее изменить события или нет.

– Когда будешь готова, – тихо произнес он, – просто подумай о том моменте, куда хочешь попасть. Помнишь свои ощущения во время прыжка?

Джоанна закрыла глаза и попыталась вновь вызвать то притяжение, которое почувствовала при перемещении из Ямы. То стремление к путешествиям в иные эпохи, которое так старательно отгоняла с того дня.

– Я догадался, куда ты направляешься, знаешь ли, – шепотом добавил Аарон, и Джоанна ощутила легкое и нежное прикосновение его ладони к своей щеке, всего на секунду. – Ты возвращаешься домой.

Домой. Прошло так много времени с тех пор, как Джоанна позволяла себе подумать о том, чтобы вернуться, но, услышав слова Аарона, почувствовала почти невыносимое желание снова очутиться там. Она вспомнила, что именно это томление, стремление куда-то и запускает перемещение во времени.

Но, конечно, ничего не произошло. Видимо, дар Патела еще действовал, никуда не пуская.

– Мне жаль, что нужно покидать вас, – вздохнула Джоанна.

Аарон не ответил.

Она открыла глаза и поняла, что по-прежнему находится в том же доме. Но вскоре заметила и некоторые отличия. Фотографии на стенах висели другие. Стеклянная панель в двери тоже изменилась: стала полностью прозрачной и без волнистых утолщений.

А Аарон исчез.

22