Только наоборот

А потом песня закончилась, и электронный голос объявил: «Идет посадка на рейс авиакомпании “Северсталь” в Кировск у гейта номер девять. Просим пассажиров поспешить, до окончания посадки осталось пять минут».

– Можно теперь что-нибудь исключительно героическое и еще более короткое? – пихнула я Евгения в бок.

Он в ответ ткнул меня пальцем в плечо – вот ведь наглец! хм… – и сообщил:

– Конечно!

Скользнул в сторону, позаимствовал у мужичка в свитере крупной вязки (в августе! в свитере!) гитару, выпутал ее из тканевого чехла и запел некое странное творение на смеси испанского и русского языка. Общий смысл его сводился к тому, что сначала Евгения на этой земле никто не ожидал, хотя он и пришел, а потом он всех закопает. Или что-то вроде того. Под нее было очень легко выстукивать ритм, но что в тут такого духоподъемного и веселого, я (в компании с большей частью пассажиров) не понимала – ровно до того момента, как вокруг нас самозародились люди отчетливо бардовского вида (а потом и небардовского тоже) с эйфорией в глазах. А моя сумка под сиденьем приподнялась и отчетливо заплясала. Кажется, фея абсента не устояла перед вайбами фестиваля авторской песни.

Один бородач даже потянул меня за штанину и спросил громким шепотом:

– Вы что, тоже с физфака МГУ? Я вот в семьдесят пятом заканчивал…

Но не успела я ответить, как нас перебили.

«Вниманию пассажиров: Морш Сигизмунд, Морозов Евгений, Шин Алла, посадка на ваш рейс заканчивается. Пройдите к девятому гейту. Повторяем, вниманию пассажиров…»

(Плейлист Евгения:

1. «Не плачь, девчонка», Эдуард Хиль

2. «По барабану», Алена Свиридова

3. «Когда я пришел на эту землю», Сергей Никитин)

– Бежим! – хором сказали мы с Евгением друг другу.

После чего поэт отбросил гитару красивым жестом (бедная гитара! кажется ей очень повезло, что поблизости оказался ловкий бородач с хорошей реакцией). Засунул флейту за пояс. Торжественно поклонился зрителям, прижав ладонь к сердцу. А потом схватил свой рюкзак (интересно, кстати, сколько он весил вообще? с друзой-то кварца внутри!), внезапно подхватил мою сумку (с феей!) и спросил:

– А где Сигизмунд?

Хороший вопрос. Потому что на расстоянии прямой видимости Сигизмунда не наблюдалось.

– Не знаю, – я пожала плечами, потянулась на всякий случай к Сигизмундовой сумке, как вдруг Евгений подхватил и ее тоже. В результате став похожим на ежа-переселенца, который собрал в поездку все, нажитое непосильным трудом, но почему-то обвешался с ног до головы ручной кладью, вместо того чтобы упаковать вещи в нормальный большой чемодан.

Развернулся и довольно резво побежал к девятому гейту.

М-да. Кажется, я явно недооценила физическое состояние современных поэтов. Возможно, в этом веке они не травили друг друга мышьяком, а вместо этого тайно посещали спортклубы по абонементу «Только для возвышенных персон».

В итоге до гейта Евгений добежал первым. И, тяжело дыша, протянул паспорт.

– Сигизмунд… – выдохнула я. – Морш который. Он тоже с нами. Уже бежит. Вон там.

И неопределенно махнула рукой.

– Уже прошел досмотр! – веско добавил Евгений.

– Заканчиваем уже, – хмуро сказал представитель авиакомпании. – Посадочные, пожалуйста.

– Но Сигизмунд…

– Мы закрываем гейт.

– Войдите в положение, – несмотря на сумки и рюкзак, Евгений проявил чудеса ловкости и буквально обтёк стойку, оказавшись рядом с милой девушкой, которая считала корешки посадочных. И сделал брови домиком, состроив такое умильное выражение лица, что самому мимимишному котику в мире и не снилось. – У человека сердце.

– Что «сердце»?

– Прихватило.

– Тогда мы тем более не допустим его к полету.

– Мы думали – это любовь, – присоединилась я к разговору. – А оказалось – межреберная невралгия.

– Он уже выпил таблетку, честно-честно, – добавил Евгений.

– И ковыляет.

– Быстро ковыляет!

– Но там мокрый пол.

– Его только что вымыли, ну и…

– Что «и»?! – наконец решился нас прервать представитель авиакомпании.

– Вы пробовали скользить по полу с невралгией? – очень натурально ужаснулся Евгений.

– Угу! – подхватила я. – Когда и пол с невралгией, и пассажир?

– Какой пол? Какая невралгия? Какой пассажир?

– Я, – Сигизмунд так страшно прорычал у меня из-за спины, что я подскочила в высоту на полметра, не меньше. – Алла, помоги пожалуйста… Достань паспорт из кармана.

Обернувшись, я обнаружила, что Сигизмунд со страдающим лицом скособочился и крепко держится за ребра обеими руками.

– Вам точно не нужна помо…

– Не нужна, – отрезал Евгений. – Если что, я врач.

– Главное, чтобы на борту никто рожать не вздумал. Или сознание терять, – почти беззвучно пробормотала я, глядя, как от наших посадочных отрывают корешки. Успели! В последний момент успели!

Мы спустились на поле, влезли в автобус, собрали добрые взгляды всех остальных пассажиров и покатили куда-то вдаль. Всю дорогу Сигизмунд продолжал страдальчески морщиться, а когда через несколько минут в окне показался маленький суперджет, раскашлялся, разохался и уселся прямо на пол.