Только не дворецкий. Золотой век британского детектива

— Не сразу. Он сказал ей, что мы с Ричардом любовники. Сказал… в общем, не важно, что он сказал. Не хочу повторять. Она была в ужасе. Он ранил ее какими-то намеками, которых я не понимала. Потом вдруг он велел ей идти к себе и вышел за ней следом. Меня он запер. Тогда я видела его в последний раз, правда, позже я услышала, как он спускается вниз.

— И вы всю ночь провели взаперти?

— Нет. Комната Ричарда Хислопа рядом с моей. Он пришел, мы поговорили через стену. Ричард хотел отпереть меня, но я отказалась — вдруг… он… вернется. Потом, уже гораздо позже, вернулся Гай. Когда он проходил мимо, я постучала в дверь. Ключ был в замке, и он меня выпустил.

— Вы рассказали ему, что случилось?

— Сказала только, что был скандал. Он задержался всего на минутку.

— Из вашей комнаты слышно радио?

Казалось, она удивилась.

— Приемник? Ну да. Немного слышно.

— А вы слышали его, когда ваш отец вернулся в кабинет?

— Не помню.

— Постарайтесь вспомнить. Вы ведь не спали — ждали брата. Радио работало?

— Я попробую вспомнить. Когда отец застал нас с Ричардом, радио не работало. Ведь они занимались делами. Нет, не припомню, чтобы я его слышала, хотя… Погодите-ка! Да, когда он вышел от мамы и пошел в кабинет, я услышала, как затрещал приемник. Очень громко. Затем, кажется, все стихло.

Вроде бы позже я снова что-то такое слышала. А, и вот еще что. Когда раздался треск, у меня отключился обогреватель. Наверное, что-то случилось с проводкой. Это ведь объясняет оба происшествия? Минут через десять обогреватель включился снова.

— Вы не помните, радио потом снова заработало?

— Не знаю. Я все очень плохо помню. Когда я засыпала, оно вроде бы опять работало.

— Весьма благодарен. Больше не буду вас задерживать.

— Хорошо, — спокойно ответила Филлипа и вышла.

Аллейн послал за Чейзом и принялся расспрашивать его о других слугах и о том, как было найдено тело. Расспросили и Эмили. Когда она ушла — охваченная благоговейным трепетом, но вполне довольная собой, — Аллейн вновь обратился к дворецкому.

— Чейз, — спросил он, — были ли у вашего хозяина какие-нибудь странные привычки?

— Да, сэр.

— В отношении радио?

— Прошу прощения, сэр. Я думал, вы имеете в виду его характер в целом.

— Что ж, а в целом?

— В целом, смею сказать, сэр, все его привычки были странными.

— Как долго вы тут проработали?

— Два месяца, сэр, и ухожу в конце недели.

— Вот как? И почему же?

Ответ Чейза был классической тирадой дворецкого.

— Некоторые вещи, — сказал он, — не потерпит ни один свободный человек. Например, то, как мистер Тонкс обращался с подчиненными.

— Ах вот как. Что, тоже одна из его странных привычек?

— По моему убеждению, сэр, он был безумен. Совершенно и безнадежно безумен.

— Так что насчет радио? Часто он в нем копался?

— Не знаю, сэр, не видел. Полагаю, в радиоприемниках он разбирался неплохо.

— А как он настраивал радио? Не было ли у него какого-нибудь особенного способа или манеры?

— Кажется, нет, сэр. Никогда не замечал, хоть и часто заходил в комнату, когда он сидел возле приемника. Так и вижу его сейчас как живого.

— Вот-вот, — подхватил Аллейн, — то, что нам нужно. Четкий зрительный образ. И как это выглядело? Вот так?

Аллейн метнулся через всю комнату и устроился в кресле Септимуса. Повернувшись к приемнику, он дотронулся правой рукой до ручки настройки.

— Вот так?

— Нет, — уверенно ответил Чейз, — совсем не так. Возьмитесь двумя руками.

— Ага! — Аллейн положил левую руку на регулятор громкости. — Теперь похоже?

— Да, сэр, — медленно протянул Чейз. — Но было что-то еще, чего я никак не могу припомнить. Что-то такое, что он всегда делал. В голове крутится. Ну, знаете, как это бывает, сэр, — никак не могу ухватить.

— Понимаю вас.

— Как-то это связано… с раздражением, — снова протянул Чейз.

— С раздражением? Он раздражался?

— Нет. Ничего не выйдет. Не могу вспомнить.

— Ну, быть может, позже. Скажите, Чейз, что вы все делали прошлым вечером? Слуги, я имею в виду.

— У нас был выходной, сэр. Ведь сочельник же. Хозяйка вызвала меня вчера утром. Сказала, что мы все можем быть свободны после того, как в девять часов я отнесу мистеру Тонксу его грог. Ну мы и ушли, — просто добавил он.

— Когда?

— Остальные слуги ушли около девяти. Я ушел в десять минут десятого и вернулся где-то в одиннадцать двадцать. К этому времени вся прислуга была уже дома, и все давно спали. Я и сам сразу отправился в постель.

— Вы, конечно же, вошли с черного хода?

— Да, сэр. Мы уже обсуждали это между собой. Никто из нас не заметил ничего необычного.

— А в вашей части дома радио слышно?

— Нет, сэр.

— Что ж, — сказал Аллейн, отрываясь от своих записей, — это все, благодарю вас.

Но не успел Чейз выйти, как вошел Фокс.

— Простите, сэр, — сказал Фокс, — я только хочу заглянуть в «Радио таймс» — она тут лежала на столе.

Он склонился над газетой, послюнявил свой огромный палец и перевернул страницу.

— Вот оно, сэр! — внезапно вскрикнул Чейз. — Вот что я пытался вспомнить! Вот что он всегда делал!

— Что, что именно?