Только не дворецкий. Золотой век британского детектива

— Халлидей!

— Прошу прощения, сэр. Сила привычки.

КОММЕНТАРИЙ [152] «О БАШМАКАХ И СУРГУЧЕ, КАПУСТЕ, КОРОЛЯХ…»

А. БОРИСЕНКО ОТ ВОЙНЫ ДО ВОЙНЫ — «ДЛИННЫЙ УИК-ЭНД»

Хочется начать как у Диккенса — «это было лучшее из времен, это было худшее из времен».

Когда английские дети изучают в школе межвоенный период, им рассказывают о безработице, о Всеобщей стачке 1926 г., о депрессии 1930-х и о голодных походах отчаявшихся шахтеров и судостроителей с северо-востока Англии. В то же время в массовой культуре образ «бурных двадцатых» — это танцы до утра, коротко стриженные девушки, открытые автомобили, дух бесшабашного, отчаянного веселья. Между прочим, в русских мемуарах того времени тоже витает эта «невыносимая легкость бытия» — мир рушится, о будущем думать бесполезно, можно жить налегке. Как писала Н. Трауберг, «фокстротами, курением, модой, сленгом наши и тамошние были очень похожи».

Конечно, в Британии мир не обрушился до основания, как в России, но перемены были существенными — Первая мировая война потрясла самые основы жизненного уклада.

А жизненный уклад казался незыблемым. Когда Алан Томас (автор рассказа «Сила привычки») в 1914 г. заканчивал престижную частную школу Малверн, к ним на школьный вечер пришли выпускники. Мальчики смотрели на них и знали, что видят себя в близком будущем: все было расчерчено раз и навсегда, они принадлежали к уважаемому классу людей, которым официанты и носильщики говорят «сэр», которые твердо стоят на ногах и верны неписаному кодексу поведения. Мальчики не могли знать, что этот стабильный мир рухнет уже завтра — потому что завтра будет война.

Когда англичане говорят «Великая война», они имеют в виду Первую мировую. Именно эта война оставила непреходящее чувство горечи и разочарования. Почти все мальчики из частных школ и университетов пошли на войну офицерами — и, как велел им их неписаный кодекс, бросались в атаку первыми. И первыми погибали. А за ними погибали те, кто называл их «сэр».

Когда в 1918 г. война закончилась, сдержанные британские женщины танцевали на улицах, а премьер-министр Ллойд Джордж обещал сделать Англию страной, достойной героев, но эта его фраза в первые послевоенные годы приобрела привкус горькой насмешки. За время войны Британия потеряла то место, которое занимала в мировой экономике, и обросла огромными долгами. Героев ждала безработица, разруха и очереди за пособием. Однако, как ни странно, именно в межвоенное время кардинально улучшились жилищные условия, здравоохранение и качество жизни. Война обострила социальные проблемы настолько, что их уже нельзя было игнорировать, к тому же на горизонте маячил грозный призрак русской революции. У людей стало больше свободного времени и свободных денег, развивалась индустрия развлечений. После страшной войны всем хотелось полной грудью вдыхать радость жизни.

Потребление дало толчок производству — патриотичный лозунг «Покупай британское!» и пошлины на импорт делали свое дело: промышленность пошла в гору. Потом ударила Великая депрессия; после нее снова начался рост.

В межвоенный период ввели всеобщее избирательное право, реформировали школьное образование, создали первую государственную радиокомпанию, открыли пенициллин, к власти впервые пришло лейбористское правительство. В 1936 г. сгорел Хрустальный дворец, сменилось три короля, прошла массовая антиправительственная демонстрация (марш Джарроу), заработало телевещание.

Вторую мировую англичане встретили стоически: они уже знали, что их ждет. Они трудились не покладая рук под бомбежками, ухаживали за ранеными, заботились об эвакуированных. «Работаем как обычно» — такую табличку можно было увидеть, например, на разбомбленной книжной лавке, продолжающей торговать среди развалин.

Вторая мировая как бы подвела черту под зыбким, странным переходным периодом, который писатель Роберт Грейвз так метко назвал «длинным уик-эндом»[153]. И который стал Золотым веком британского детектива.

А. БОРИСЕНКО ДВОРЕЦКИЙ И ДРУГИЕ СЛУГИ

«Я думаю, если бы мое детство пришлось на нынешние времена, то больше всего мне не хватало бы слуг», — пишет Агата Кристи в «Автобиографии». Няня, изрекающая банальные житейские истины, служанки, «вечный источник драматических коллизий и разрозненной, но чрезвычайно интересной информации», кухарка, священнодействующая на кухне, — все они давали постоянную пищу детскому воображению.