Только не дворецкий. Золотой век британского детектива

Эркюль Пуаро улыбнулся про себя. Он встал и пошел прогуляться по берегу. Шел он не торопясь и, пройдя небольшое расстояние, повернул назад. На обратном пути к нему присоединилась вылезшая из моря миссис Голд. Она наплавалась, и ее лицо под крайне не идущей ей купальной шапочкой светилось восторгом. Она сказала, задыхаясь:

— Я так люблю море! Здесь так тепло и чудесно.

Видимо, страстная пловчиха, подумал Пуаро.

— Мы с Дугласом обожаем плавать, — продолжала миссис Голд. — Он может не вылезать из воды часами.

Пуаро через ее плечо взглянул туда, где заядлый купальщик мистер Дуглас Голд сидел на песке, беседуя с Валентайн Чантри. Его жена сказала:

— Не знаю, почему он не идет в воду…

В ее голосе звучало детское удивление. Пуаро задержал взгляд на Валентайн Чантри. Он подумал, что многие женщины, должно быть, говорили что-то похожее. Рядом с ним миссис Голд резко втянула воздух. И холодно произнесла:

— Мужчины, видимо, находят ее привлекательной. Но Дугласу не нравится такой тип женщин.

Эркюль Пуаро не ответил. Миссис Голд снова пошла в воду. Она удалялась от берега сильными, уверенными рывками. Было видно, как она любит воду. Пуаро направился к группе, сидящей на берегу. К ним успел присоединиться старый генерал Барнс, ветеран, любивший проводить время в компании молодежи. Он устроился между Памелой и Сарой и увлеченно обсуждал с Памелой разные скандалы, безбожно преувеличивая и смакуя детали. Капитан Чантри вернулся, выполнив поручение. Они с Голдом заняли позиции с двух сторон от Валентайн. Валентайн сидела между двумя мужчинами, очень прямо держа спину, и говорила — говорила легко и непринужденно, своим томным, сладким голосом, поворачивая голову то к одному, то к другому. Она как раз заканчивала рассказывать историю:

— …И знаете, что сказал этот дурачок? «Может, я и видел вас только минуту, но никогда не забуду, мэм». Помнишь, Тони? И между прочим, это было мило с его стороны. Мир вообще так прекрасен, так добр — во всяком случае, ко мне все всегда удивительно добры, уж не знаю почему. И я сказала Тони — помнишь, милый? — Тони, если ты хочешь поревновать меня иногда — самую капельку! — ревнуй к этому посыльному! Ведь он такая лапочка.

Наступила пауза, и Дуглас Голд сказал:

— Да, среди посыльных попадаются славные малые…

— Да, ведь он просто с ног сбился, чтобы мне услужить, и рад был до смерти, что я осталась довольна.

Дуглас Голд сказал:

— Ничего удивительного, любой был бы рад вам услужить.

Она вскричала в восторге:

— Как это мило! Тони, ты слышал?

Капитан Чантри что-то проворчал. Его жена вздохнула.

— Тони не из тех, кто говорит красивые слова. Правда, котик? — Ее рука с длинными красными ногтями прошлась по его темной шевелюре. Он мрачно покосился на жену. Она прошептала:

— Не знаю, как он меня терпит. Он ведь такой страшно умный — просто набит мозгами, а я все время говорю всякую чепуху, но он все мне прощает. Все прощают мне, что бы я ни сказала или ни сделала, — как сговорились меня баловать. Наверняка это очень вредно.

Капитан Чантри обратился к мистеру Голду:

— Это ваша супруга там в море?

— Да. Пойду-ка я к ней.

Валентайн прошептала:

— Здесь на солнце так волшебно. Не ходите пока в море! Тони, котик, я сегодня, пожалуй, не стану окунаться, первый день все-таки. Еще простужусь. Но ты, котик, пойди поплавай. Мистер… мистер Голд со мной побудет, пока ты купаешься.

— Нет, спасибо, — мрачно ответил Чантри, — Еще рано. Ваша жена вам, кажется, машет, Голд.

Валентайн сказала:

— Как хорошо плавает ваша жена! Она, наверное, из тех страшно практичных женщин, которые все делают хорошо. Я их боюсь — мне всегда кажется, что они меня презирают. Я-то все делаю плохо, совершенная недотепа, правда, котик?

Но капитан снова пробурчал что-то невразумительное. Его жена ласково продолжила:

— Ты слишком добр, чтобы признать это. Мужчины такие преданные, это мне в них и нравится! По-настоящему преданные, не то что женщины, и никогда не говорят гадости. Женщины бывают довольно злыми.

Сара Блейк повернулась на бок лицом к Пуаро и прошептала:

— Например, эти злые женщины могут предположить, что миссис Чантри не является совершенством во всех отношениях. Что за идиотка! Кажется, я в жизни не встречала женщины глупее, чем Валентайн Чантри. Только и делает, что нудит «Тони, котик!» и закатывает глаза. Не удивлюсь, если у нее вместо мозгов вата.

Пуаро приподнял бровь:

— Un peu sévère![44]

— Да-да, можете списать на женскую ревность. Но кое-что она все-таки умеет. Неужели она не пропускает ни одного мужчину? Ее муж готов метать громы и молнии.

Пшдя на море, Пуаро отметил:

— Миссис Голд хорошо плавает.

— Да, она, в отличие от нас, не боится промокнуть. Интересно, искупается ли хоть раз миссис Чантри?

— Она-то? Ни за что! — хрипло вступил в разговор генерал Барнс. — Никогда не рискнет смыть всю свою краску. Хотя кобылка хороша, ничего не скажешь — даром что зубы уже слегка стерлись.

— Она на вас смотрит, генерал, — сказала Сара лукаво. — И вы ошибаетесь насчет краски — нынче нам не страшны ни вода, ни поцелуи.

— Миссис Голд выходит, — объявила Памела.