Только не|мы (СИ)

Только его проигрыватель, который я сегодня поставила под ёлку, рядом с праздничным столом, напоминал усталым и вечным звучанием сюиты номер три Баха о том, что есть в мире нечто такое, что никогда не умрёт.

И Андрис, и Роза, и мой папа, и Клаус, и все, жившие с нами и до нас, навсегда живы в бесконечных осколках, из которых соткана вся вселенная. И имя им — любовь.

— Давайте включим что-нибудь повеселее, — сказала Эми, которая в это время накрывала на стол и находилась ближе всего к музыке.

— Там в коробке есть другие пластинки! — отозвалась я из кухни. — Поставь джаз!

— О! — услышала я радостный голос Тома. — Тут есть Чарли Паркер! Можно?!

— Том, ты ещё спрашиваешь?! Конечно, включай!

Вскоре по дому разлился нестареющий хит «Summertime», который совсем не подходил к Рождеству, но зато непревзойдённо подходил к нашему общему настроению.

Краем глаза я заметила, что Том решился пригласить Эми на танец. Они неспешно кружились по комнате, а я тем временем готовила бутерброды с красной икрой и украдкой, с восторгом и стыдом, иногда облизывала пальцы.

Покинув Россию, я возлюбила все её дары с двойным благоговением и, конечно, скучала порой по московским пыльным дорогам, по суматошным лицам, тем не менее, точно зная, что моё место здесь. И, конечно, я понятия не имела, куда закинет меня судьба дальше, но в эту минуту я находилась ровно там, где мне положено быть.

В дверь постучали, и я обернулась. Валдис и Тич уже давно вернулись с прогулки и заняли своё место в углу, потому это не могли быть они, но я и так знала, кто стучится в дверь. Я ждала этого стука.

Через секунду на пороге появилась Габи. За ней — Вова с годовалой Маргошей на руках. И вслед за ними — моя мама. Все трое выросли живой стеной в прихожей, охладив жар кухни ворвавшимся через открытую дверь морозцем и принеся с собой в дом настоящий праздник.

— Сюрприз! — заорала Габриеля в полные лёгкие.

— Тише! Валдис не любит резких звуков! — с улыбкой попросила я и опрометью кинулась обнимать всех разом. — Ну, наконец-то, вы приехали!

— Да-да! Мы помним! — громким шёпотом ответил Вова, которого я тоже придушила в объятиях, стараясь действовать аккуратно, однако чувства, распиравшие меня, я едва сдерживала.

— Можно не шептать, — передразнила я, из последних сил сопротивляясь подступившим слезам. — Господи, как я рада вас всех видеть… Мамочка!..

Я бросилась к маме, которую всегда почитала ближе мне всех остальных людей в мире. Но так уж вышло, что моя взрослая жизнь надолго разлучила нас. Потому маму я обнимала с особым трепетом. А она в свою очередь с особым трепетом и нетерпением искала глазами своего первого и пока единственного внука.

— Здравствуй, моя любимая… — прошептала мама. Она, как и я, держалась на пределе, чтобы не заплакать. Потом она мягко отстранила меня и улыбнулась, заглядывая в моё лицо. — Ну?.. Где же он?

— Вон там… — я аккуратно, еле-еле заметно кивнула подбородком в сторону нашего праздничного стола.

Чуть поодаль от него Валдис и Тич самозабвенно игрались в шарик. Мама нетерпеливо покачала головой, но я заранее предупредила её, что не стоит с порога подходить к Валдису. Потому мама просто послала ему приветливую улыбку.

А тем временем Томас и Эмилия уже подскочили к дверям, чтобы поприветствовать новых знакомых и помочь им с тяжёлыми сумками.

Габи, будто всамделишний Санта Клаус, принесла подарки в громадном мешке. Мама приволокла сразу два чемодана — и свой, и Габриели. А Вовке, как настоящему мужчине, доверили самую сложную и самую ответственную работу няньки.

Они прилетели самолётом два часа назад и дальше добирались на машине — об этом я знала, потому что Габи написала мне сообщение, но я никак не могла отыскать среди новоприбывших водителя, который их, собственно, привёз.

— А вы никого не забыли случайно? — спросила я у своих гостей.

— Да нет! — откликнулась Габи, стягивая заснеженные сапоги. — Мы столько пакетов навезли, что за один раз даже все вместе не утащили. Сейчас разгрузит машину и придёт.

И в доказательство словам Габриели следующей в дом пожаловала целая куча пакетов, сумок и коробок в неисчислимом количестве. Куча еле протиснулась в двери, цепляясь за все косяки и подрагивая на ходу. А следом за этой кучей вошёл Тони, который и взвалил на себя всё, что только смог физически осилить.

Я перехватила часть его ноши и мимоходом спросила, хмурясь и одновременно дразня:

— Тебе не стыдно?

— Нет, — ответил Тони и чмокнул меня щёку.

— Можно было позвонить из аэропорта.

— Можно, — согласился он, утаскивая груду привезённых вещей ближе к кладовке, которая находилась справа от кухонного уголка.

— Илзе, отстань от него, — скомандовала Габи.

Она поцеловала меня, наконец, с легкостью и в полную силу, уже раздевшаяся, свободная от обуви и верхней одежды.

— Не могу я от него отстать, — ответила я. — Он — всё-таки мой мужчина.

— Тогда тем более отстань, — поддержал Габи Вова. — Мы всю дорогу слушали какие-то важные деловые переговоры.

— Деловые переговоры в Рождество — это кощунство, — тихо заметила моя мама.