Только не ты

А потом судьба пихнула нас в жуткое месиво, в параллельную реальность, где я стала измерять и судить Гранда не прошлым, а надеждой на будущее. Чтобы защитить меня, он бросился на врага. Он действовал за двоих и думал тоже. Сначала я, а потом он.

Но мы вернулись в обычную жизнь, и всё сломано. Набившее оскомину прошлое, непонятное будущее, мои обиды, чувства – всё это пульсирует в голове мигренью. Хочется избавиться от больной предвзятости, вытряхнуть наружу прошлый хлам и остаться наедине с Грандом в стерильно белой комнате. И молчать. Касаться его. Особенно хочется его касаться. Так, как сейчас. Белое, стерильное начало.

Я ненавижу прошлого Гранда всем сердцем. А тот, кто был со мной в последние дни… тот, кто подарил мне свободу… этот мужчина – моё ограничение, моя безопасность, моя защита от мира. Я боюсь, что если вскоре не уеду, он станет моей необходимостью.

Эта двойственность рвёт меня на части.

Всё. Я сказала себе правду, и мне стало лучше. Мне почти хорошо.

***

Пока я принимала душ, Гранд стоял у двери ванной и доказывал, что прекрасно справится с вождением машины. Оранжевую красавицу не нашли, но у него, конечно же, есть запасные варианты. Пришлось петь, громко и по-русски, только бы не слушать его занудство.

Вмешался Лоренс, заявив, что он сам отвезёт нас к родителям Гранда. Ему, видите ли, стало любопытно, кто кого прикончит первым. Судя по тому, что он подмигнул, когда я вышла из ванной, он делал ставки на меня.

– Прекратите! Я в состоянии вести машину или мотоцикл! – категорично заявил Гранд. – Выбирай, Алёна!

Я выбрала Лоренса.

Перед отъездом мы позвонили бабушке. Звонила я, а Гранд подслушивал под предлогом, что его якобы интересует русская речь. Мне не жалко, да и разговор был недолгим, но Гранд внимательно вслушивался в каждое слово, выискивая знакомые. Насколько помню, оно у него одно – ж+па, и у меня были причины употребить его в разговоре.

– Всё хорошо, да, Аленькая? Ты простила мистера Гранда, и он тебя тоже?

– Бабуля, у меня всё хорошо.

Правду я ей не скажу никогда.

– Что такое «прозтиила»? – спросил Гранд, когда я закончила. Услышал своё имя и волнуется!

– Это значит отделить голову от тела хирургическим путём.

Лоренс сплюнул кофе, давясь от смеха.

Разобравшись с маршрутом, мы надели банные шлёпанцы и направились к машине Лоренса. В дверях Гранд остановился.

– Лоренс, у тебя есть свитер небольшого размера? Алёне стоит что-то накинуть.

– Накинуть? – оторопел Лоренс. – Что ещё за «накинуть»? Куда? На тебя, чтобы ты затих, как попугай в клетке?

– На улице прохладно, – недовольно процедил Гранд.

Мы с Лоренсом одновременно закатили глаза и подтолкнули его к лифту.

– Лоренс, сделай скидку, – попросила я, – Гранда очень сильно ударили по голове.

– Это заметно.

– А ты, Гранд, прекрати цирк! – сказала, глядя ему в глаза, чтобы он осознал серьёзность моих слов. – Иначе создаётся впечатление, что ты замаливаешь грехи.

– Я никогда ничего не замаливаю!

Он и вправду не замаливает. У него другая проблема – контроль. В плену у Гранда не было возможности изменить своё крайне зависимое положение. И теперь началась отдача – желание контролировать всё до мелочей, включая меня. Особенно меня. Очередная изощрённая месть – задушить меня заботой.

Однако признаюсь, это утро было замечательным. Мы спорили, шутили, и я ни разу не задумалась о прошлом и не боялась будущего. Наверное, так и приходят в себя: не трогают раны, пока те не заживут. А потом медленно, постепенно двигаются вперёд.

Сначала мы заехали к Гранду, чтобы он собрал вещи. Как я и ожидала, он живёт в роскошном пентхаузе на берегу Темзы. Внутрь я не зашла и восторгаться не стала, осталась в машине с Лоренсом. Мы обсуждали, что сказать Люкасу. Закончив инструктаж, Лоренс не сдержался:

– Алёна, я желаю тебе добра, поэтому скажу прямо: Гранда на тебе переклинило, но я бы не стал питать романтические надежды. Это скоро пройдёт.

Его слова царапнули что-то глубоко внутри.

– Ох, Лоренс, знал бы ты, как я надеялась на это «пройдёт», когда Гранд ошивался перед моим домом, присылал неприличные предложения и пытался подкупить моих друзей! – ответила язвительно.

Лоренс глянул на меня поверх очков от солнца.

– Люкас сказал правду, уи? Гранд к тебе ходил, уи? – от волнения он смешал английские вопросы с французским «да».

– Уи! Как по расписанию, уи.

Лоренс выругался по-французски.

– Понимаешь, мон ами, мой друг иногда увлекается, появляется азарт к игре… жуа де вивр… радость бытия, уи?

– Не надо, Лоренс, не объясняй! Гранд избалованный игрок, я всё понимаю. Лучше найди мой паспорт, больше ничего важного в сумочке не было. В банк я позвонила, Люкас поменял замки. Если через пару дней не вернёте паспорт, я закажу срочную замену. Разберитесь с Бертрамом, и я вернусь домой.

– Не волнуйся, уж паспорт-то мы найдём! – Лоренс усмехнулся, снял очки и посмотрел на меня так пристально и странно, что щелчок багажника заставил меня вздрогнуть.

Вернулся Гранд, и мы поехали дальше.

Встреча с Люкасом всколыхнула слишком сильные эмоции. Сказать предстояло много, поэтому я попросила Гранда остаться в машине.