Только не в этот раз

– По большому счету, – сказал под конец старший товарищ, значительно уставший «стаптывать каблуки» вышагивая по никак не кончающимся подъездам, – если бы этот юнец желал «засветится», то он бы обязательно представился еще при передаче своего сообщения. Он же, поставив нас в известность о происходящем на его глазах и непонятном его детскому пониманию происшествии, сам же непременно решил оставаться инкогнито. Я не думаю, что он когда-нибудь передумает. Так что не будем здесь «околачивать груши», а поехали послушаем, что нам еще скажет наше дорогое начальство. Наверное, уже и экспертизы готовы.

– Полностью соглашусь с твоим мнением, – высказал свое отношение Бирюков, также «валившийся с ног» от усталости.

Глава XI. Засада

В зал для заседаний, представлявший собой довольно просторный, вместительный кабинет, где в одной части на небольшом возвышении располагались длинный стол и приставленная к нему трибуна, напротив которых размещались расставленные рядами стулья, напарники прибыли как раз к восьми часам вечера. Там был собран весь незадействованный на службе оперативный состав, включающий в себя, кроме «убойников», и другие направления деятельности. Кравцов взял небольшую паузу: ему требовалось время, чтобы изучить поступившие только что материалы. Этот промежуток решено было «забить» выступлением профессора психологии. Он должен был довести до личного состава психологический портрет предполагаемого убийцы.

На вид этот невысокий, чуть более ста шестидесяти сантиметров в высоту, мужчина был похож на самого обыкновенного сотрудника научно-преподавательской сферы. Его не в меру располневшая фигура была одета в дорогой костюм «тройку» темно-серого цвета. Несмотря на свою тучность, он был довольно подвижен и во время проведения лекции предпочитал не сидеть, а вышагивать из стороны в сторону. В силу его почтенного возраста, явно перевалившего за пятьдесят лет, верхняя часть головы этого ученого мужа давно уже облысела; на лице присутствовала седеющая аккуратно-подстриженная бородка; «живые» серо-зеленые въедливые глаза выражали невероятный аналитический ум, проницательность и присущую профессии эрудированность; во взгляде можно было прочесть такие качества, как рассудительность, значимость собственной персоны и какую-то даже жеманность.

Начал он с того, что посчитал нужным представиться:

– Я, профессор психологии, Семенов Павел Харитонович.

Далее, научный сотрудник перешел к основной части своей просветительской речи:

– Мне поручено совместно с вами построить психологический портрет предполагаемого преступника. Как, надеюсь, всем вам должно быть известно, есть три основные догмы, направленные на поимку маньяка. Во-первых, необходимо ответить на вопросы, что же конкретно им движет: жажда ли власти, превосходство над кем-то, созерцание мучений и страданий убиваемой жертвы? Во-вторых, необходимо попытаться думать также, как это делает он. Ну, и в-третьих, внимательно изучать, как он ведет себя на местах происшествий. Из всех сделанных мной наблюдений и изученных материалов следует, что мы имеем дело с человеком, в обычной жизни являющимся совершенно нормальным. Он легко может пройти любой психологический тест и никак не проявит своей истиной сущности. Для того же, чтобы он превратился в безжалостного убийцу, нужен некий катализатор, воздействующий на его некогда травмированную и безвозвратно пораженную психику.

– Что, как Вы думаете, должно двигать им в нашем случае? – внезапно, не вставая со своего места и не спрашивая ни чьего разрешения, из середины зала выкрикнул Бирюков.

Все, кто сидел спереди, с недовольными минами оглянулись и злобным шепотом зашушукались на через-чур любопытного младшего лейтенанта, не понимая, как это какому-то там новобранцу, только что оказавшемуся в сплоченной семье оперативников, вдруг смогла прийти в голову мысль – нарушить установленный процедурный регламент. Так же посчитали и сидящие сзади. Ученый муж между тем словно не обратил на эту вольность никакого внимания и спокойно ответил на поставленный ему, как он посчитал, вполне уместный вопрос:

– Сказать однозначно здесь довольно проблематично. Однако, наиболее вероятно, что будучи еще в детском возрасте, либо же в ранней юности, этот человек получил какую-то довольно значительную психологическую травму. Должно быть, предвестником этому стал уход из семьи одного из его родителей – скорее всего отца. Мать же, считая, что виновником всех ее бед явился ребенок, похожий на предавшего ее неверного мужа и обязательно равный ему по полу, вымещала на нем всю копившуюся в ней все более ненависть. Делала она это, вероятнее всего, с невероятной жестокостью, поступая исключительно безжалостно и бессердечно, на подсознательном уровне воспитав в своем сыне точно такие же качества. Возьму на себя смелость предположить, что эта женщина была довольно полной, потому что в выборе своих жертв у маньяка это качество является если и не главным, то всяком случае не маловажным, а возможно, и определяющим признаком.