Только не в этот раз

Оказавшись на земле, незнакомец поднял свою сумку и, закинув ее себе за спину, чтобы защититься подобным способом от выпущенных из пистолета зарядов, бросился быстро бежать, стремительно удаляясь от дома. Как он и предполагал, вдогонку ему прозвучали еще шесть хлопков стреляющего оружия, причем две пули все же достигли цели и ударились в ношу, не причинив, однако, ее владельцу совершенно никаких, сколько-нибудь серьезных, увечий. Остальные пули разлетелись по всей округе, предоставив Душегубцу возможность и на этот раз уйти безнаказанным.

Принимая во внимание упомянутые здесь факты, тут же встает вопрос: почему Каргапольский, подходя к дому не заметил свешивающийся с его балкона конец веревочной лестницы и почему он не предпринял мер, более кардинальных? Ответ достаточно прост: зальная комната располагается со стороны дома, противоположной подъезду. Именно эта особенность и не дала опытному спецназовцу скоординировать свои действия гораздо более эффективнее.

Вернувшись в квартиру, он сразу же побежал в комнату своей дочери, откуда чуть ранее выходил жестокий мучитель. Подозревая об ужасных последствиях, видавший-виды боец-десантник вошел к Светлане и тут же обомлел от представшей его взору картины. Супруга его, Нина Николаевна, первая вошедшая в помещение, где чуть ранее совершалась жестокая пытка, как стояла, так и рухнула без сознания. Здесь, действительно, было от чего впасть в уныние и упасть в обморок: молодая девушка лежала голая на кровати, не подавая никаких признаков жизни; ее тело было истерзано до неузнаваемости; не было «живого места», по которому бы не прошелся зловещий скальпель насильника-истязателя; все туловище, включая лицо и конечности, было нещадно исполосовано, превратившись в одну сплошную кровавую рану.

Не было никаких сомнений, что его девочка не смогла пережить этих жестоких, выпавших на ее долю телесных страданий. Обхватив голову руками, прошедший страшную афганскую войну человек опустился на колени перед кроватью своей бедной дочери и зарыдал, уподобляясь в своем горе маленькому младенцу, где обливаясь слезами, он энергично вздрагивал могучими, большими плечами. Периодически, во время этих стенаний, из его груди вырывался долгий мучительный стон.

– За что, Господи? За что такая беда? – причитал он между «душившими» его всхлипываньями, – Что Тебе сделало это невинное существо?

В своем горе отец семейства был полностью неутешен. Так продолжалось на протяжении десяти минут, пока откуда-то издалека, словно сквозь сон, ему не стало казаться, что он слышит негромкий, чуть слышный, стон, будто бы чем-то умышленно приглушенный. Жена продолжала лежать рядом, оставаясь недвижимой, звук же исходил со стороны его бедной Светланы. Вмиг стряхнув с себя эмоциональное напряжение, мужчина поднялся и, наклонившись над девушкой, стал внимательно вглядываться в ее изуродованное жестоким «иродом» тело.

Грудь как будто вздымалась, подтверждая лишь то, что мученица все еще оставалась жива. Отец стал копаться в карманах в поисках своего мобильника, но, как всегда бывает в подобных случаях, никак не мог вспомнить, куда его положил. Наконец, так и не обнаружив переговорное сотовое устройство, он начал рыться в сумочке находящейся рядом и бывшей в бессознательном состоянии «полумертвой» супруги, которая как была, так вместе с ней и вошла в комнату дочери. Найдя телефон, Дмитрий Степанович набрал номер службы спасения и передал о случившимся в его квартире несчастии. Получив указание дожидаться на месте, он первым делом перенес жену в помещение смежной комнаты, где уложив на кровать, привел в чувство с помощью нашатырного спирта. После этого, убедив супругу, что их милая доченька не умерла, уже вместе с ней, вдвоем, продолжили предаваться «свалившемуся» на них общему горю, пока дожидались прибытия выехавших на место медицинских работников.

Глава XXI. Следующая версия

На утро, как только оба напарника прибыли на «Петровку», их немедленно вызвал к себе подполковник Кравцов. Он в этот день заступал дежурить по городу, назначенный ответственным за всех вверенных ему в этот день полицейских. Виктор Иванович находился на службе уже в половине восьмого. Как только напарники переступили порог его кабинета, он тут же набросился на них с криком:

– До каких пор, господа офицеры, в нашем городе будет безнаказанно орудовать этот, перешедший уже все дозволенные и недозволенные границы, маньяк-убийца! Он уже каждую ночь стал совершать свои, не поддающиеся человеческому восприятию, вылазки. Маньяк совершает множество ошибок, оставляет следы, но мы, как безмозглые «бараны», до сих пор не смогли его просчитать!

– Что на этот раз? – не удержался от вопроса Роман.

Начальник поднял со стола небольшой, скомканный и после расправленный бумажный клочок и, бегло пробежав по нему своими глазами, прочитал то, что на нем было написано, произнося текст тоном, содержащим уже более спокойные интонации: