Только не в этот раз

– Ваш супруг – Роман Сергеевич, не сказать, что был абсолютно примерным сотрудником. Конечно же, за ним водились и темные делишки, и превышения служебных полномочий, да и злоупотреблял он ими не в не меньшей, а может даже, и большей мере. Про многие из них мы догадывались, но старались в большей своей части их просто не замечать, ведь в сущности оперативником он был неплохим и беззаветно подходил к общему делу, направленному на борьбу с преступными элементами. Скольких опаснейших преступников удалось ликвидировать с его помощью – это я даже и сказать не берусь, потому что такой под счет будет мне сейчас не под силу. Вот и в этом нелегком деле снова не обошлось без его прямого участия. Вас лично мы разумеется тоже не забудем и не оставим без должного Вашему смелому поступку внимания. Ведь если бы не ваше смелое, я бы даже сказал героическое и одновременно отчаянное, поведение, мы вполне бы могли опять упустить этого безжалостного маньяка-убийцу.

– Какая теперь разница: мужа мне этим не воскресишь, – перебила говорившего Кирова, – да и что я такого особого сделала? Я просто спешила на помощь своему любимому мужу и, кроме того, спасала и жизнь свою тоже, ведь это «исчадие ада» сначала хотело убить меня, только у него это не получилось по вполне объективным причинам, но ни что бы не помешало ему вернуться и закончить свое «грязное», начатое ранее дело. Жить же в постоянном страхе перед грядущей опасностью – такая постыдная перспектива меня уж точно совсем не прельщает. Так что здесь никакой моей особой заслуги вовсе и нет. Думаю, на моем месте так поступил бы каждый.

– Не скажите, – запротестовал Кравцов, – можете не сомневаться, что если бы не Ваше самое непосредственное, я бы даже сказал активнейшее, участие, то преступнику удалось бы в очередной раз скрыться, причем сделать это самым успешным образом. В его машине мы нашли сумку, содержащую в себе огромную партию «кокаина», по минимальной нашей оценке стоящую никак не менее двух миллионов долларов. Как Вы понимаете, с такими деньгами смело можно бежать куда угодно, пусть даже и за границу.

– Только не в этот раз, – зло усмехнулась бывшая детдомовская воспитанница, гневно «блеснув» глазами и скривив гримасу отчаянной ненависти.

На некоторое время она замолчала, «погрузившись в себя» от «давившего душу» горя. Она совсем не обращала внимания на «пламенные» речи руководителя, что ее муж и она достойны награды и что, разумеется, все хлопоты, связанные с похоронами возьмет на себя Министерство. Когда же подполковник закончил свои торжественные тирады, она, словно очнувшись от долгого, глубокого сна, меланхолично спросила:

– Так может Вы мне все-таки объясните: как смогла в Ваши ряды затесаться эта мерзкая личность?

– Конечно, – согласился Виктор Иванович, – я и сам уже хотел переходить к этому непростому вопросу. Как нам удалось выяснить: Бирюков является выходцем из Нижнего Новгорода. В детстве он получил сильную психологическую травму от матери-алкоголички. Она считала его виноватым во всех своих семейных несчастьях, а главное в том, что от нее ушел муж-подонок. Она страшно издевалась над маленьким мальчиком и даже фамилию заставила взять свою, а не отца, как собственно говоря, везде принято.

Тут подполковник прервался и за него продолжил профессор:

– Его мать умерла, когда ему исполнилось только семнадцать. Освободившись от ее тирании, он почему-то посчитал, что его детство загублено другим родителем, поэтому он решил непременно съездить и безжалостно наказать виновника. Свои планы парень осуществил, зверски расправившись со всей его новой семьей. У родителя же он вырезал сердце и поместил его в спиртовой раствор, в стеклянную емкость, сбоку которой значилась надпись: «Папа». Уже тогда он понял, что преодолевать свой страх и природную застенчивость ему помогает страшная тыквенная маска, за которой он как бы прятался от окружающих. Именно поэтому, одевая ее, он погружался совершенно в другой мир, где он был безжалостным, беспощадным, не имеющем состраданий, жестоким убийцей.

– Как раз по причине наличия у отца и сына различных фамилий, – прервал психолога полицейский, – тогда и возникла проблема с розыском преступника, и Бирюков на причастность не отрабатывался. Он же, по исполнении ему восемнадцатилетнего возраста, благополучно скрылся в Российскую армию, где проходил срочную службу. Отслужив положенный срок в воздушно-десантных войсках, он остался там еще на год сверхсрочной, контрактной, службы, получая навыки выносливости и владения боевыми приемами.

– Наверное, именно поэтому его и не удавалось быстро вырубить или хотя бы заставить начать отступать, когда я била его всем, что только попадалось мне под руку, – вставила свое замечание очаровательная Ирина.