Только очень жди (СИ)

Прекрасным осенним днем, когда солнечные лучи беззаботно купались в кронах деревьев, окрашивая их листву нежными золотыми переливами, графиня Александра получила новое письмо. Поговорив с князьями Волконскими и от души поблагодарив за гостеприимство и доброе отношение, она распорядилась начинать сборы домой.

Спокойно и плавно катились кареты посреди русских полей со сжатыми хлебами, равномерно стучали конские подковы по накатанной дороге. Мирные и светлые мысли плескались в сознании, окрыленном надеждой и радостью скорой встречи. Свежий ветер врывался в открытые окна экипажей, трепал занавески, играл со складками одежды и ласковой кошкой сворачивался на коленях путников. Старик Ван Хельсинг мирно дремал, убаюканный движением и долгими разговорами с дочерью — после известия о гибели сына он привязался к ней еще больше. Аликс рассеянно смотрела в окно, подмечая мелочи, которые раньше казались несущественными: бугристые земляные кочки, покрытые дорожной пылью, острые пшеничные былинки, оставшиеся после покоса, причудливые завитки облаков, плывущих вслед за каретой. О серьезных вещах она старалась не думать. Будущее казалось слишком неопределенным и призрачным, слишком неомраченным после всего, что она пережила. Словно подарок феи-крестной, который нельзя разворачивать раньше полуночи, иначе он рассыплется прахом от первого прикосновения.

На границе кортеж графини ожидало торжественное сопровождение, высланное Владиславом Дракулой, и после нескольких дней путешествия процессия въехала в Бухарест. Аликс с огромным волнением рассматривала дома и улицы, а также знакомый проспект, который поворачивал к их особняку. Но вопреки ожиданиям девушки кареты пронеслись мимо, остановившись на дворцовой площади перед высокими ступенями, ведущими в резиденцию румынских монархов.

Сердце зашлось в неистовой скачке, вынуждая графиню прижать ладонь к груди, чтобы немного успокоить его ритм. Лакей в парадной ливрее отворил дверцу экипажа и склонился в почтительно низком поклоне. Граф стоял рядом, протягивая руку, предлагая девушке покинуть карету. Он совсем не изменился со времени последнего свидания, разве что пропала напряженность и усталость, временами наполнявшая взгляд. Он внимательно смотрел на нее, ласково и слегка насмешливо, словно не было никакой разлуки, никакой войны, и призрак османской переводчицы никогда не вставал между ними. Камзол из черного бархата подчеркивал гордую осанку, борта и широкие манжеты оплетало золотое шитье. На плечах красовались генеральские эполеты, а поперек груди протянулась золоченая перевязь, на которой висела шпага с рубиновым эфесом, показавшаяся девушке смутно знакомой. Придворный блеск подернулся сдержанностью военного чина, не затмевая, впрочем, достоинства верховного главнокомандующего.

Позади, на некотором отдалении, застыла рота почетного караула с мушкетами, прислоненными к левой стороне груди. Дыхание Аликс перехватило, и она поднялась, тяжело опираясь о подлокотники.

— Добро пожаловать домой, — произнес Дракула, принимая руку жены и чувствуя, как дрожат ее пальцы.

Спустившись по ступенькам кареты, девушка на мгновение остановилась и, наплевав на приличия этикета, бросилась в объятия мужа. Он крепко прижал ее к себе, и Аликс потерялась во внезапно нахлынувших чувствах. Счастье окатило с ног до головы, отдаваясь в ушах отдаленным звоном и растекаясь по телу волнами дрожи.

— …счастлив видеть вас в добром здравии, — сквозь ватную пелену пробился голос Дракулы, который беседовал с ее отцом. — Как прошло ваше путешествие?

— Дорога вышла дальней и слегка утомительной, — в некотором смущении отвечал Абрахам, — но мне радостно вновь оказаться здесь. Жаль, что город выглядит таким пустым…

— Всему свое время, — граф примирительно пожал плечами, не выпуская жену из объятий. — Война оставила свои следы, но годы сотрут их, и Бухарест предстанет перед нами в своем прежнем неизменном величии!

— Охотно в это верю, — согласился Ван Хельсинг.

— Дорогой тесть, надеюсь, вы окажете мне честь остановиться в королевском дворце? Лакей покажет ваши покои, в которых можно отдохнуть после дороги. Прошу, не стесняйтесь и ни в чем себе не отказывайте. Вечером ожидаю вас на совместном ужине.

— Во дворце? — старик окончательно растерялся, обводя взглядом величественное сооружение, в котором бывал несколько раз на важных королевских приемах.

— Именно, — граф не стал пускаться в пространные объяснения. — И… покорно прошу простить меня, но не могу проводить вас лично. Мне бы хотелось побеседовать с Аликс. Мы слишком долго не виделись, чтобы лишать друг друга этого удовольствия, — он перевел взгляд на девушку, которая ловила каждое его слово.

— Конечно-конечно, — Ван Хельсинг раскланялся с зятем и кивнул дочери, после чего поспешил за ожидавшим его лакеем. Тем временем прочая прислуга доставала чемоданы и пожитки, перенося их в королевскую резиденцию. Лошадей распрягли, освободив от дорожной упряжи, и отвели на конюшню.