Только одна ночь

Последняя мысль тревожит меня. Я уже давно не вспоминала о Дейве. Он все дальше и дальше уходит в прошлое, растворяется в нем. Какие из моих воспоминаний о наших отношениях реальны, а какие только отражают реальность в угоду мне и моим желаниям? Воспоминания быстро мутируют, скорее как вирус, а не как животные. Штамм гриппа в этом году мало похож на тот, что унес столько жизней год назад. Вирус мутирует, мы следуем за ним, и теперь он уже не может навредить нам, как прежде… только вот возвращается обратно он уже немного другим, а мы опять не готовы.

Я надеваю платье. Оно сделано из бархата, ткани, которую я всегда считала старомодной, такая под стать танцорам из «Щелкунчика» эдак в 70-х годах прошлого века, хотя и для них она не годится, они в ней живо вспотеют.

Но это платье не такое. Оно высшего разряда, с подкладкой из шелка и глубоким вырезом на спине. Дизайнер Антонио Берарди. Он нашел к ткани новый подход, отыскал современный крой, придал чувственности и дерзости.

На какой-то момент я подумала, не перекроил ли меня Роберт Дейд.

Но поспешно отмахнулась от этой идеи и пошла наверх.

Роберт уже сидит за столом. Ждет меня. Снова открыта бутылка шампанского, но на этот раз разливает мужчина в белой униформе шеф-повара. Он почтительно кивает мне, пока Роберт встает и отодвигает для меня стул.

– Ты великолепна.

– Опять это слово, – улыбаюсь я.

– Оно идет тебе. – Он по-отечески целует меня в макушку. Я сразу чувствую себя под защитой. Он садится и поднимает бокал: – За нас.

Самый распространенный в мире тост. Наряду с «Ура!» и «За здоровье!». Но в устах Роберта эти слова кажутся более значительными. За кого, «за нас»? Мы не Ромео и Джульетта. Мы Цезарь и Клеопатра. Мы Генрих VIII и Анна Болейн, Пьер и Мария Кюри. Наша связь имеет последствия, она меняет людские жизни…

Например, жизнь Тома, и Дейва, и Аши, и мистера Костина, для них наш роман так же радиоактивен, как то, что готовили у себя в лаборатории супруги Кюри.

А Клеопатра, Анна, Мария – каждая из них погибла на выбранном пути. Каждую погубила страсть и власть. Пьер и Цезарь кончили не намного лучше… но есть еще Генрих.

Я изучаю Роберта, глядя поверх фужера с шампанским. Смог бы Роберт обратить свою власть против меня? Я видела, как он походя уничтожил Тома и предлагал уничтожить других. Что надо такого сделать, чтобы он решил уничтожить меня?

Мужчина в униформе шеф-повара чернокожий. Он ставит перед каждым из нас по маленькой порции карпаччо из оленины. Оленина приправлена легким соусом, который пахнет розмарином, все это увенчано белыми грибами под темно-красным соусом, свеклой и посыпано тертым пармезаном – кулинарными украшениями, которые нисколько не отвлекают от того факта, что мы собираемся съесть ее сырой. Живое существо, которое было убито и поглощено только потому, что оно нравится нам на вкус. Моя вилка застывает над мясом. Я встречаюсь взглядом с Робертом, когда он отправляет в рот первый кусочек.

– Не голодна? – спрашивает он.

Я сомневаюсь лишь мгновение, прежде чем выдать правду:

– Очень голодна.

И съедаю все, что принесли. Я наслаждаюсь вкусом, смакую; с каждым кусочком меня все меньше заботит символика и моральные терзания. Мне нравится. И этого достаточно.

– Как твой перевод?

– Сначала мистер Костин чувствовал себя некомфортно насчет моего повышения, – говорю я с набитым ртом, – но теперь он понял, насколько это выгодно. Я уже начинаю разбираться в отделах, и те, кто прежде видел во мне сослуживицу, относятся ко мне как к боссу. – Я отхлебываю шампанского. – Они все ходят по струнке.

Последнее я представляю как шутку… отчасти.

– Хорошо. Скажи, если от Костина будут проблемы. Или от Фриланда.

Наши тарелки пустеют; подается вторая закуска.

– Забавно, – говорю я, накалывая на вилку фрикасе из грибов, – я уже давно не видела Фриланда. То есть он уже какое-то время не является активным партнером, но он постоянно делал обходы. Останавливался поздороваться со всеми менеджерами, удостоверялся, что они все еще ценят его. Но его нет уже несколько недель.

– Да, это действительно странно, – соглашается Роберт.

Но по его тону я понимаю, что на самом деле он не находит в этом ничего странного.

Я откидываюсь на спинку.

– Ты что-то знаешь?

Роберт приподнимает брови:

– Да, я что-то знаю.

Я передразниваю его, тоже приподнимая брови и насмешливо наклоняя голову набок.

– Так скажите мне, мистер Дейд.

– Я знаю, что твоя компания попала в беду. Из того, что мне известно, я думаю, Том был неплохим бизнесменом, но неизобретательным и оторванным от жизни. Там все менеджеры такие… или были такие. Ты справишься гораздо лучше. Скажи, ты уже собирала совещания с отделами?

– Откуда ты знаешь?

– Просто мне известен твой стиль, – пожимает он плечами. – Я знаю, что ты ничему не веришь на слово. Ты изучишь все плюсы и минусы каждого отдела, найдешь способ заставить своих людей выделиться в ряду других консультантов этой области.

– Ты очень уверен во мне, – говорю я, размышляя, заслуживаю ли я такого доверия.