Только по любви

Она уже сказала ему, что не даст, но здесь он был с публичной просьбой. Она смотрела на него, поджав губы и с возмущением в глазах, но он казался непоколебимым в соответствии со своим личным лозунгом. Мужчина ждал, невероятно красивый в своей кольчуге, прекрасно подходящей под его мощное телосложение и покрытой белой туникой, на которой была вышита его эмблема — лазурный щит с вороном с расправленными крыльями, и которую пересекала левая перевязь незаконнорожденного. Он бросил ей вызов, и она могла отказать, сделать из него посмешище, показав, что она, его невеста, не преподнесет ему знак расположения и не даст ему благословения.

Она должна отказать. Это то, чего заслуживал Брэсфорд за его упрямство по поводу ее просьбы о Ночи Тобиаса и особенно после того, как он подло воспользовался ею за завтраком. Было невероятно, что сейчас он требует такого дара. Пусть делает то, что может, без него.

Король тоже ждал, на его суровом лице застыло хмурое выражение. Елизавета Йоркская казалась смущенной. Одна из ее фрейлин захихикала и зашептала что-то другой, прикрыв рот рукой. В конце павильона, прислонившись к угловому столбу, Леон, Мастер празднеств, бренчал на своей лютне и слегка улыбался

сам себе. Конечно, было невозможно сказать, забавляла ли его ее дилемма или только глупость человечества.

Именно в этот напряженный момент на поле выбежал маленький мальчик. Не старше трех лет от роду, белокурый ангелочек, он весело смеялся от того, что убежал на открытое пространство; он перебирал своими пухленькими маленькими ножками под коротеньким дублетом, и его прекрасные кудряшки сияли на солнце. Он смотрел назад через плечо, не обращая внимания, куда бежит, улепетывал от женщины, которая пронзительно кричала. Он пронесся позади Брэсфорда, уклонился от оруженосца, который вел коня, глаза которого были наполовину прикрыты конским налобником, и бросился навстречу скачущему галопом рыцарю.

Раздались вопли и пронзительные крики. Изабель встала со своего сиденья, приложив руку к губам. Король выкрикнул команду, и полдюжины человек бросились ее выполнять.

Поздно. Слишком поздно.

Но Брэсфорд уже разворачивал своего большого серого коня, чтобы броситься за мальчиком. Он наклонился в седле, протягивая одну руку в кольчуге. Он схватил ребенка за дублет сзади и стал поднимать его, выше, выше, выше, пока не прижал его к своей груди как раз тогда, когда его серый конь врезался в скачущего рыцаря.

На одно мгновение Изабель подумала, что Брэсфорд будет выбит из седла, подумала, что мужчина и ребенок будут сброшены на землю и попадут под копыта движущихся лошадей.

Этого не случилось.

Рэнд развернул коня, остался в седле, пустил серого рысью и вскоре остановил его. Он сказал что-то ребенку, который сейчас прижимался к нему и всхлипывал ему в тунику, затем наклонил голову, чтобы услышать его ответ. Ребенок успокоился, посмотрев вверх на Брэсфорда, на его маленьком личике появилось некоторое удивление сравни благоговению.

Странная удушающая боль возникла в горле Изабель. Она глотала соленые слезы, откинувшись на сидении и сжав руки на коленях так сильно, что поврежденный палец пульсировал от ужасной боли. Она едва чувствовала это, наблюдая за Брэсфор-дом, подъехавшим к боковым рядам, чтобы передать маленького беглеца женщине, которая выбежала на поле и стояла там, заламывая руки с мокрым от слез лицом.

Раздались громкие аплодисменты из королевского павильона вместе с криками радости, удивления, похвалы. Два десятка женщин начали снимать вуали с усеченных конусов их головных уборов, вытаскивать платки из своих длинных рукавов и ленты из выреза платья.

— Возьмите это, сэр Рэнд! — звали они. — Мой знак расположения! Мой знак расположения! На удачу, сэр Рыцарь! На везенье!

Изабель посмотрела на свой свадебный костюм. У нее не было ни платка, ни лент. Ее волосы были непокрыты, так что она была без вуали. Все, что у нее было — один из ее длинных рукавов, которые были прикреплены к плечам платья завязками. Выдернув длинный кусок вышитого белого шелка, сняв его с руки, она вскочила на ноги. Она вращала его над головой и выкрикнула вместе с остальными:

— Брэсфорд! Ко мне, Брэсфорд!

Он не смотрел в ее сторону, так же как и игнорировал остальные звонкие женские голоса. Поговорив еще с ребенком, он передал его в руки матери и повернул своего коня прочь.

— Брэсфорд!

Он как будто не слышал и удалялся, чтобы присоединиться к своему отряду, который выстраивался в дальнем конце поля. Он уходил без ее защиты, без знака ее расположения. Он принял ее отказ даровать его.

— Рэнд! — прокричала Изабель с сожалением и мольбой.

Он напрягся, повернулся в седле. Улыбка засияла в его глазах,

когда он увидел рукав, который она держала. Повернув коня, он прогарцевал назад, подъехал близко к деревянной ограде павильона. Вокруг них затихли пронзительные крики мольбы, как и хвалебный гул.