Только после Вас. Всемирная история хороших манер

Во время пыточных церемоний толпа также играла важную роль, поскольку целью пыток было преподать урок абсолютно каждому, вне зависимости от сословия. Народ требовал доступа к лобному месту и протестовал, получив отказ, особенно если пыткам предполагалось подвергнуть какое-либо высокопоставленное лицо, ибо в этом случае собравшиеся могли подозревать, что наказание будет приведено в исполнение недостаточно строго. В ряде стран, например во Франции и Англии, зрители имели право принять участие в пытках. После того как осужденный был подвергнут публичному унижению, его могли отдать на растерзание толпе.

Еще в XVIII в. на место казни отправлялись словно на пикник. Люди с восторгом внимали тому, как бранились и кричали жертвы экзекуций: особенное удовольствие им доставляло слушать, как жертва проклинает власть, короля и церковь. Также поведение толпы, наблюдающей за казнью, было агрессивным: люди дрались, выбивали друг другу зубы, а некоторых и вовсе затаптывали насмерть. Среди публики, пришедшей поглазеть на то, как лишают жизни им подобных, были представители самых разных сословий и классов, от дворян до простолюдинов, в том числе и дети.

В XVIII в. характер публичных казней изменился. Издевательства над жертвами отошли в прошлое, а плаха теперь пробуждала скорее отвращение, чем любопытство. Пытки стали восприниматься как проявление жестокости, и к концу столетия во многих европейских странах они были запрещены.

В XIX в. казнь как зрелище исчезла с подмостков, экзекуции перестали быть публичным спектаклем, вызывающим отвращение у большинства зрителей. По мнению философа Мишеля Фуко, ритуал публичных казней действовал на людей двояко: с одной стороны, приучал народ к той самой жестокости, сторониться которой требовало от них общество, а с другой – жестокость властей заставляла зрителей считать судей и палача убийцами, тогда как преступник превращался в мученика и объект жалости. Постепенно на смену смертной казни и пыткам пришли наказания, ограничивающие свободу. Когда общество начало понемногу освобождаться от строгих религиозных норм Средневековья, свобода превратилась в важную гуманистическую ценность. В то же время государство могло строго наказать гражданина, лишив его этой свободы.

Благодаря гуманизму эпохи Просвещения жестокость и наслаждение чужими мучениями превратились в предмет осуждения или по крайней мере в контролируемое обществом явление, после того как насилие стало инструментом исключительно государственных институтов. В условиях войны это означало отказ от намеренной жестокости, а также возникший обычай брать врагов в плен, вместо того чтобы убивать их, в мирное же время – уменьшение количества казней благодаря укрепившейся системе тюрем и замене смертного приговора на лишение свободы. Однако у любой монеты есть оборотная сторона, и многие считают, что современная пенитенциарная система порождает замкнутый круг душевного насилия и преступлений, подпитывая и взращивая криминал внутри тюремных стен.

Несмотря на то что люди теперь уже больше не развлекаются, наблюдая за повешением, четвертованием или колесованием, публичное насилие никуда не исчезло. По сравнению с античной эпохой уровень эмпатии у наших современников, возможно, и вырос, однако для удовлетворения агрессивных инстинктов людям сейчас необходимы боевики и жестокие виды спорта, такие как бокс или бои без правил; правда, не следует забывать о том, что жестокость там по большей части является результатом актерской игры.

Так или иначе, уровень фиктивного насилия в нашей культуре постоянно увеличивается. В современных боевиках и триллерах агрессия – основной элемент сюжета, и в 1990-е гг. в киноиндустрии даже появились термины «зрелищное насилие» и «поэтизированное насилие». Жестокость стала стильной, и, разумеется, от зрителей ожидается, что они смогут истолковать сцены, где присутствует насилие, как базовый элемент жанра, наблюдая за происходящим на экране со стороны и не отождествляя себя с героями и совершаемыми ими поступками.

В быту приходится порой сталкиваться с таким понятием, как «развлекательное насилие». Прямо скажем, подобная противоречивая формулировка недвусмысленно свидетельствует об искаженности восприятия: получается, что агрессия в наши дни одобрена как часть культуры – будем надеяться, что исключительно в качестве фиктивного элемента. В XVIII в. термин «развлекательное насилие» хорошо описал бы то, что происходило во время публичных казней, которые привлекали внимание зрителей наравне с другими ярмарочными забавами.

Разумеется, уровень насилия на экране пытаются контролировать: в выпусках новостей не показывают самые ужасающие кадры, а в кинотеатрах сеансы имеют ограничение по возрасту, по телевизору «фильмы для взрослых» демонстрируют в более позднее время и сопровождают их соответствующими предупреждениями. То же самое касается видеоигр, содержащих множество сцен насилия и жестокости.