Только после Вас. Всемирная история хороших манер

Психологи и социологи вот уже долгое время ломают копья, обсуждая вопрос, поощряет ли экранное насилие к жестокости в реальной жизни, или же оно, напротив, предотвращает ее проявления, предлагая зрителям легальный и приемлемый способ выплеснуть агрессию. На самом деле еще Платон размышлял о том, какой вред может нанести юным зрителям просмотр пьес, содержащих сцены насилия. Австралийский профессор культурологии Джефф Льюис проанализировал этот вопрос в более широком контексте: войны, гонка вооружений и социальное неравенство являются константой в нашей современной культуре, да еще СМИ постоянно муссируют эти темы. Льюис прибавляет сюда еще и вымирание множества видов животных, причиной которого служит поведение человека, и суммирует это все в нелестный вывод: современный Homo sapiens является самым жестоким из всех биологических видов, когда-либо существовавших на планете.

Этикет и манеры как подавители агрессии

В отличавшиеся жестокостью Средние века мирные клятвы и поединки были не единственными способами контролировать агрессию. Сдерживать импульсивность и жестокость нравов, царивших тогда в обществе, были призваны также самые ранние правила поведения – рыцарский и придворный этикет. Эта тенденция продолжила развиваться и в эпоху Нового времени, когда в Европе вместо мечей начали сражаться с помощью изысканных манер.

Если в Средние века феодал пытался с помощью ритуалов служения прекрасной даме усмирить своих буйных рыцарей, то в XVII в. король, в свою очередь, стремился обуздать буйных феодалов с помощью правил придворного этикета. Еще в XVII в. каждый французский феодал держал свое собственное войско, однако все изменилось со вступлением на престол Людовика XIV, носившего прозвище «король-солнце». Он сумел победить знать, создав собственный двор: ранее жившие в отдалении в своих замках воинственные вельможи теперь вынуждены были собираться в Версале, чтобы образовать круг придворных, чья энергия вместо сражений уходила на интриги и борьбу за знаки внимания монарха. Отныне значимость дворянина измерялась не победами на поле брани, а местом, которое он занимал при дворе. «Король-солнце» сделал себя центром, вокруг которого были сосредоточены все ежедневные церемонии. Придворные же всеми силами старались обратить на себя внимание повелителя: так, в его спальню могли попасть только любимчики, кому даровалась высочайшая честь поднести королю сорочку или надеть ему на ноги туфли.

После появления государственной монополии на насилие люди были вынуждены относиться друг к другу более осторожно и внимательно. Сперва это проявилось при дворе, где хорошие манеры ценились превыше всего. Поведение там регулировал строгий придворный этикет, и тот, кто хотел преуспеть в обществе, должен был неукоснительно его придерживаться. Этикетом (фр. étiquette) французские аристократы изначально называли именной билет, дающий пропуск к королевскому двору, и лишь позже это слово приобрело известное нам значение. «Король-солнце» не изобретал этикета, однако он понимал всю его важность и расширил это понятие, вследствие чего власть монарха укрепилась, а влияние дворян, напротив, ослабло.

Для того чтобы удержать свое положение при дворе, вельможи должны были тщательно соблюдать этикет, несмотря на все доставляемые им неудобства. Великолепные манеры и знаки внимания короля превратились в предмет и инструмент соревнования. Дворяне были лишены возможности сражаться, и теперь полем битвы оказались королевские покои, а оружием – хорошие манеры. Отклонение от правил поведения становилось поводом для скандала, за которым могли последовать лишение привилегий и опала, то есть публичное унижение.

Поведение самого «короля-солнца» было продумано вплоть до мелочей: к примеру, для того чтобы высказать недовольство, он не прибегал к гневу или крикам, но делал это при помощи еле заметных жестов, мимики и интонаций. Естественно, остальной двор копировал поведение монарха, и во время правления Людовика придворный этикет превратился в жесткий и трудновыполнимый свод норм, которые контролировали буквально каждый жест и каждое слово. Вот что писал об эпохе барокко Эгон Фриделл, австрийский историк и философ:

«Уже внешний вид человека указывал на попытку держаться как можно более отстраненно. Всё: походка и выражение лица, жесты и осанка – должно было соответствовать некоей тайной системе координат. Возможные житейские ситуации были тщательно расписаны, и для каждого случая имелись заранее заготовленные формулы. Наибольшее восхищение вызывал в те времена человек, который мог наиболее точно придерживаться заданных правил».

Стоит подчеркнуть, что особое место в придворном этикете отводилось умению держаться отстраненно, соблюдать дистанцию по отношению к другим людям, а все интимные, личные моменты встреч, вплоть до произносимых вслух слов, также строго регулировались правилами.