Только про любовь

Катринка встала, чтобы разлить напитки. Адаму – виски с содовой, себе – вина, потом села в кресло напротив пего и слушала его рассказ о том, как дальновидно он поступил, переписав на всякий случай из ее записной книжки адрес и номер телефона Томаша. Он позвонил Томашу из Нью-Йорка, чтобы известить его о своем приезде, и, используя свои связи, смог быстро получить визу и на день раньше вылететь из Нью-Йорка в Прагу.

– Я остановился в отеле «Палас», – сказал он Катринке. – Это был бы потрясающий отель, если бы его слегка привести в порядок.

– А где на это взять деньги?

– Знаешь, в чем вся беда коммунизма? Он неэффективен.

– Ты думаешь, люди, живущие в коммунистических странах, этого не понимают? – сказала Катринка. – Но что они могут поделать?

– Пища, однако, была на удивление хороша, – заметил Адам, – и обильна. – Он повел Томаша с Жужкой обедать в ресторан «Злата Хрушка» возле «Замка», потом зашел к ним на квартиру, чтобы повидать Мартина и забрать чемодан для Катринки.

– Мартин? Ну, как он?

– Очень милый малыш, – восторженно произнес Адам. – И очень сообразительный. Мы с ним прекрасно поладили.

– Ты любишь детей? – спросила Катринка, оторвав взгляд от снимков, которые передала ей Жужка.

Адам снова усмехнулся:

– Ты имеешь в виду, хочу ли я детей?

– Да.

– Конечно. И не потому, что моя мать постоянно повторяет, что мой долг – продолжить наш род. У моей матери всегда множество полезных советов на счет того, что я должен делать и чего не должен. Большинство из них я игнорирую. Но идея насчет детей мне нравится, мне приятно, что, когда я уйду, какая-то частица меня останется. А ты хочешь?

– О, да. Очень. – Она понимала, что наступил удобный момент для того, чтобы рассказать ему о своем сыне, но не смогла себя пересилить. Ей было трудно расстаться с привычкой всегда быть осторожной. С самого детства ее правилом было: говорить только с теми, кому можно абсолютно доверять. И сейчас дело было совсем не в том, что она хотела что-то скрыть от Адама, а скорее в том, что она не могла и самой себе объяснить, почему ей нужно об этом рассказать. В конце концов, что произойдет, если она расскажет ему о нем? Ничего. Что в их жизни изменится, если он узнает о нем или нет? Ничего.

Адаму уже было пора подстричься: густые пряди волос курчавились, прикрывая воротничок рубашки, а спереди падали на лоб. Катринка встала с кресла, подошла к Адаму и села к нему на колени. Ее пальцы перебирали густые темные завитки волос на его шее.

– Ты сделал мне самый прекрасный свадебный подарок, – сказала она.

– Об этом я и мечтал, – прошептал он, целуя ее в шею. – Чтобы он был памятным для тебя. Где ты хочешь, чтобы была наша свадьба? Здесь? В Нью-Йорке? В Ньюпорте?

Катринка на мгновение задумалась.

– Если мы поженимся в Нью-Йорке или Ньюпорте, то это, наверное, будут большие семейные торжества?

– Если моя мать на этом настоит. Обычно ей всегда удается настоять на своем.

Если бы собралась семья Адама, а из ее семьи – никого, она была бы так одинока, подумала Катринка. И как бы она скучала по своей тетушке Зденке, по своим братьям и их женам, по Томашу и Жужке, Оту и Ольге Черни, как бы она тосковала о своих родителях и бабушке с дедушкой. Разве это можно вынести?

– Здесь, – сказала Катринка. – Если ты, конечно, не будешь возражать против того, чтобы не устраивать пышную свадьбу.

– Возражать? – Он поцеловал ее в нос. – Ты, наверное, шутишь. Я буду очень тебе благодарен за то, что ты избавишь меня от всей этой суеты.

Кицбюэль или Мюнхен? Нужно было выбрать. Катринка несколько часов размышляла над этим и вдруг поняла, что есть только одно-единственное место, где она хотела бы устроить свадьбу: в маленькой церкви, которую они с Адамом обнаружили, когда побывали в Сен-Жан-Кап-Ферра. Это именно то место, потому что именно там она впервые поняла, как сильно любит Адама. И, поскольку они оба впервые оказались там вдвоем, это было «их» место в том смысле, в каком не могли быть ни Кицбюэль, ни Мюнхен. Когда она сказала об этом Адаму, он был обрадован, несмотря на то что такое решение вызывало множество хлопот. Пока Катринка занималась покупками, готовясь к путешествию, Адам позвонил в американское посольство в Париже, поговорил с Кеннетом Рашем, новым послом и старым другом его семьи, и попросил его помочь обойти те препятствия, которые французы словно специально воздвигают на пути тех, кто идет к алтарю. Речь шла об обычных хлопотах, связанных со свидетельством о рождении и крещении. Через несколько дней все устроилось.

Адам заказал специальный самолет, и они с Катринкой вылетели на Кап-Ферра через Бремен, где Адам встретился с дизайнером Лючией ди Кампо и с Халидом ибн Хассаном, принцем Саудовской Аравии. Эта встреча, на которой речь шла о яхте для принца Халида, прошла столь успешно, что перед вылетом в их самолете оказалась и Лючия, входившая в число близких друзей Адама, и принц, принявший приглашение быть посаженым отцом невесты.