Только тёмные сердца

— Олух? — взрывается Найлс, перебив Тайлера. Он поднимается со стула и тычет в Альвареса пальцем. — Что ты себе позволяешь? Ты занимаешься боями, а в это не лезь. Ты мне не папочка. Уходи отсюда, с тобой я разберусь позже.

Кипя от злобы, Альварес протискивается между нами и намеренно толкает меня плечом, проходя мимо. На счет олуха он прав. Никто так бессмысленно и тупо не ведет дела, как Найлс. Он редкостный кретин. Но нам-то это на руку.

— Идиот, — выплевывает Найлс. Его лицо раскраснелось от гнева. — Простите, ребята. Он многое возомнил о себе.

Тайлер отмахивается.

— Да брось. Вы давно с ним знакомы?

— Около пяти лет. Мой друг Тед познакомил нас. Вообще-то, Альварес хороший и крепкий мужик, жизнь здорово его потрепала. Я дал ему возможность заниматься любимым делом, и порой он слишком зациклен на этом. Это же просто грязные деньги, так? — Найсл уже снова улыбается.

Тайлер понимающе кивает головой.

— Давай продолжим. — Он хлопает Найлса по плесу.

Тот заметно расслабляется. Было очевидным, что инцидент здорово напряг его. Как бы он себя ни вел, он старается сохранить свой так называемый авторитет.

— Да, конечно. Знаешь, это будет шикарное место. Все эти маски, что ты придумывал для своего клуба, просто сносит башню.

Мы с парнями решаем, что здесь рядом с ними нам делать нечего. Тайлеру мы не помощники по части разговоров, он сделает это сам. Арчи едва ли не потирает руки, когда мы забираемся в свою вип-кабинку.

— Майки, ты просто чертов волшебник. Как тебе удалось все это так быстро провернуть?

Я ухмыляюсь и развожу пальцы перед лицом Арчи.

— Пуф.

Он заливается смехом, играя своими мощными мышцами. Из соседнего зала слышится живая музыка какой-то рок-группы. Сначала мы идем туда, чтобы послушать, затем возвращаемся в первый зал, чтобы закрутить косяки и как следует оторваться. Девчонок не трудно снять в таких местах, и через несколько минут парни уже заняты этим. Я лавирую между танцующими людьми, направляясь к бару. Но между диджейской кабинкой и барной стойкой замечаю знакомую фигуру.

Шарлин не видит меня. Она стоит со спокойным выражением на лице, по которому пляшут цветные огни стробоскопов. На ней короткое светлое платье. Высокие каблуки подчеркивают ее красивые и стройные ноги.

Как всегда, при ее виде мое сердце слегка подскакивает. Это старая привычка, от которой мое долбаное разбитое сердце еще не излечилось. Ее губы, покрытые красной помадой, слегка сжимаются. Я поворачиваю голову влево и смотрю в ту же сторону, что и она. Там сидит Найлс, по-прежнему болтая с Тайлером. Но к ним уже присоединилась тощая блондинка в крошечной юбке, задницу которой сжимает рука Найлса. Он безо всякого стыда лезет ей под юбку, а затем и вовсе присасывается к ее губам.

Не мне петь дифирамбы о морали, но у меня преимущество — я свободен. Найлс — обручен.

Шарлин разворачивается, намереваясь уйти, чем я немного разочарован. Да, я бы хотел, чтобы она устроила скандал. Хотел бы видеть это. Заранее себя проклиная, я бегу за ней. Пробежав мимо охраны через небольшое фойе, я ловлю ее за руку. Она издает удивленный возглас, резко развернувшись ко мне.

— Джорел? — Ее рот открывается и закрывается, когда она оглядывает меня с ног до головы.

На нас пялятся охранники, и я быстро тащу ее за руку. Оказавшись на улице, мы проходим мимо цепочки очереди и оказываемся у стены, где нас никто не услышит и не увидит.

— Скажи мне, что тебе больно от того, что ты увидела, — требую я.

Она все еще не может собраться, но я терпеливо жду. Достав из кармана джинсов сигарету, подкуриваю.

Шарлин молча наблюдает за мной.

— Что ты здесь делаешь? — наконец подает она голос.

— Мой друг теперь будет работать с твоим женихом, — говорю я правду. — И не говори снова, что я делаю это специально. Так получилось, ты не причем.

Это тоже чистейшая правда. Та правда, которой я так редко пользуюсь в последнее время. Она видит полную уверенность в моих глазах. Но продолжает изучать мое лицо.

— Ты дрался, — на выдохе произносит Шарлин.

Значит, она в курсе дел своего жениха. Но я предпочитаю проигнорировать это.

— Скажи мне, что тебе больно от того, что ты увидела, — снова повторяю, выпуская струю дыма.

Шарлин ежится от ночного воздуха. Она скрещивает руки и начинает растирать плечи.

— Джорел.

— Это больно? — не унимаюсь я.

Она снова поднимает свои полные отчаяния светлые глаза. Ненавижу этот виноватый блеск.

— Наверное, — ее голос слишком тих. — Больно, когда любишь.

— Но ты его не любишь.

Она кивает в знак согласия. Мы молчим, пока я не докуриваю полностью сигарету. Шарлин наблюдает, как я тушу окурок. Мы оба хотели вести себя непринужденно, и у нас даже это получилось однажды, но я не смогу больше притворяться.

Я собираюсь спросить у нее, что она будет делать дальше: поедет домой или все же пойдет к Найлсу, но тут она резко всхлипывает.

— Во что превратиться моя жизнь, когда я выйду за него? Такой же картинной и пафосной, как и у моих подруг.

Вздохнув, я поднимаю голову, чтобы посмотреть на небо.

— Неужели тебя заставляют это делать?

Но Шарлин не отвечает на мой вопрос. Она продолжает глотать слезы.