Только тёмные сердца

— Это правда, Спайк. — Я ниже опускаю козырек бейсболки, скрывая глаза от солнца. — У него была женщина, которая бросила его и их маленькую дочь сразу же после того, как их дом впервые обстреляли. Дочь попала в приют, потом в приемную семью, позже к Алише, когда первая семья переехала. Джон-Вуду было не до ребенка. Дальше его история уже не моя проблема.

— Такое случается с каждой второй семьей Южного централа, — задумчиво рассуждает Спайк. — А что с ее матерью?

— Ей было лет семнадцать или восемнадцать. Кто же знает, где теперь она.

* * *

МОЛЛИ

Мама.

Такое незнакомое и едкое на вкус слово. Все, что у меня с ним связано — это злость и обида. Все это время я вынашивала план предстать перед ней. Явиться, словно призрак из прошлого. Но чем больше времени я проводила с Майки, чем больше наблюдала за ним, я стала осознавать, что люди совершают и не такое. И живут дальше, строят новые жизни. Майки, то есть Джорел, он мог бы быть на моем месте, или того хуже. Но он прекрасно воспитан, он боготворит ее. Даже несмотря на то, что узнал о ее прошлом.

— Мисс, это частное владение. Вам нужно кого-то увидеть? — Перед коваными железными воротами появляется человек в черном костюме.

Я снова оглядываю сверкающий дом, который утопает в зелени. С этого места мне видна голубая вода бассейна, с которой играют лучи солнца, отражая блики.

— Мисс? — снова обращается ко мне мужчина.

— Да, да, — не глядя на него, бормочу я.

Нужно уходить, иначе меня просто-напросто прогонят как беспризорницу. Кем я и являюсь на самом деле. Мой вид не внушает доверия: рваные джинсы, старые кеды, огромная черная толстовка, капюшон которой как обычно скрывает мои волосы. Я пячусь назад, проклиная себя за то, что приехала сюда и вижу, как главная дверь красного цвета открывается. По сверкающим мраморным ступенькам спускается девушка с ребенком на руках. Она идет к машине, припаркованной у самых ворот. Она сразу же замечает меня.

Лицо Эшли меняется. Она быстро подходит к воротам и просит мужчину оставить нас. Я смотрю на маленького малыша на ее руках. Он такой же, как и я.

— Какая ирония, да? — Не знаю почему, но с моего языка это слетает как издевка.

Эшли теснее прижимает к себе ребенка.

— Что ты здесь делаешь?

— Не волнуйся, я не войду в дом, ведь я обещала.

— Тогда зачем ты пришла? — грубо спрашивает она.

Я сама этого не знаю.

— Молли, — уже спокойнее обращается ко мне Эшли. — Прекрати это.

— Прекратить что? — Мы смотрим друг на друга через прутья ворот, словно видимся впервые.

Прежде чем объясниться, Эшли оглядывается на дом.

— Мучить моего брата. Ты прекрасно понимаешь, что он страдает от этого. Зная о том, что его мать не такая, какой он считал ее всю свою жизнь.

— Я открыла ему глаза, — отвечаю я. — Что вы за люди? Неужели вам нравится жить в этой лжи и лицемерии.

— Мне очень жаль, что так произошло, но я предпочитаю, чтобы все осталось в прошлом. Она замечательная мать!

Это словно пощечина. Да, я знаю, что она замечательная мать, но не для меня. Меня она бросила.

— Смирись с этим, — продолжает Эшли. — Живи дальше, оставь Джорела в покое. Он все равно ничего ей не расскажет. Он такой, понимаешь? Будет держать в себе все до последнего, всю эту боль, но никогда не сделает больно другим. Неужели ты этого еще не поняла?

Смущение стесняет грудь. Я стою и не нахожу нужных слов.

Да, все это время, как только я узнала, о том, что моя мать живет в Бэль-Эйр, и у нее есть семья, я словно обезумела. Той жизни, которой я живу сейчас, могло бы и не быть, если бы тогда она забрала меня с собой. Мне было шестнадцать, когда я впервые узнала, что моя мать бросила меня с отцом и сбежала от той жизни, которой он жил. Алрой сказал мне тогда, чтобы я не задумывалась над этим. Мы дети улиц, это наша жизнь.

Я так и сделала. Но время шло, и мои мысли все больше и больше приходили к тому, что я должна ее найти. Чтобы просто увидеть. И мне удалось. Во многом мне помог Дайрон. Он не хотел этого делать, но я держала его в страхе. То, что он сделал со мной три года назад, сыграло мне на руку после. Именно он узнал о Джореле. А затем мы оказались в клубе «Икс». Наверное, этому суждено было случиться. Клэй стал напирать на Алроя, а с Клэем был Джорел.

Так я и связалась с Джорелом и рассказала ему правду. Он не поверил мне, конечно. В эту сказку про Золушку. Потом появилась Эшли. Оказалось, она слышала, как однажды ругались ее родители, как ее отец напирал на мать, что она когда-то жила с черным мужчиной и была никем, пока не встретила его. Эшли поверила мне и просила молчать, заплатив мне.

Мне стал противен Комптон, стало противно все вокруг. Меня душила обида, я вела себя странно. Клуб «Икс» стал для меня прибежищем, потому что я видела там того, кто оказался на моем месте. Меня не волновала Эшли, нисколько. А ведь именно она является моей сводной сестрой.